10 апреля 1939 г. на пятом этаже здания Центрального Комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) на Старой площади в Москве, 2 в присутствии Георгия Максимилиановича Маленкова, с 22 марта того же года секретаря ЦК ВКП(б), другой новый выдвиженец — Лаврентий Павлович Берия, комиссар государственной безопасности 1-го ранга с 11 сентября и нарком внутренних дел СССР с 25 ноября 1938 г., — лично арестовал бывшего до 9 апреля наркомом водного транспорта Николая Ивановича Ежова.
Устроивший арест в своем кабинете Маленков был грузным кабинетным работником — несмотря на свою аппаратную мощь, лично он не смог бы арестовать даже мышь.
Весь его опыт силовых акций остался в студенческих бандах в Московском высшем техническом училище, которые Маленков сколачивал для драк с троцкистами, вышедшими на ноябрьскую демонстрацию 1927 года.
Ежов был человечком чуть крупнее мыши, но физическое насилие было ему в радость, как в личной жизни, так и на службе.
То всегда было насилие власти над жертвой — насилие изувера. Ежов считался крайне опасным.
Поэтому Берия пришелся Маленкову как нельзя кстати.
Известный своими бойцовскими навыками и хорошей физической формой, Берия мог бы арестовать не одну такую загнанную мышь, как Ежов, а при необходимости — задавить, зарезать и пристрелить.
По убеждению советских бонз, Берия стрелял мастерски, владел «вачинской финкой», ножом чекистских оперативников (в ноябре1 940 г. он подарил такой с гравировкой на память «товарищу Сталину от товарища Берии»), и приемами «самбо» — советского рукопашного боя, выведенного из японского джиу-джитсу, которому он благоволил в чекистском спортклубе «Динамо».
Маленков и Берия стали подельниками в те полгода, что увенчала намеченная в Кремле акция.
Хорошо ее обдумав, они поделили роли с толком.
Маленков сыграл наживку в собственном кабинете, который стал мышеловкой. Берия же действовал как боек с пружиной.
За четыре дня до того, 6 апреля, был арестован снятый с должности наркома военно-морского флота СССР командарм 1-го ранга Михаил Петрович Фриновский, с предельным рвением служивший Ежову в бытность того наркомом НКВД СССР.
В кабинете Маленкова, сидя напротив Ежова за обширным столом для совещаний, Берия резко достал и положил на стол, не выпуская рукоять, пистолет.
Скорее всего, в руке у Берии лежал американский полуавтоматический пистолет «кольт» М1911, любимое оружие чекистских оперативников, или заветный для агентов спецслужб германский «вальтер» «полицай пистоле криминал» ППК.
Берия прихватил его не только для того, чтобы щегольнуть им в той щепетильной ситуации с Ежовым, но и за боевую эффективность — она вполне могла ему понадобиться. На короткой дистанции кабинета, в мастерской руке Берии, и «кольт», и «вальтер» могли послужить убийственным оружием.
С нарочито-грубым мингрельским акцентом Берия предупредил Ежова, что при отказе того подчиниться или попытке сопротивлятьсяо н будет стрелять на поражение.
Ежов также был вооружен, но его «вальтер» находился в кобуре, Берия достал свой первым и теперь внимательно следил за руками бывшего наркома НКВД СССР.
Ежова стоило опасаться: он был алкоголиком и садистом, но трусом определенно не был.
Он получил богатый боевой опыт в революционной юности, а такое не забывается, это как научиться плавать, — особенно в смертельной опасности, — почти инстинкт. В запале борьбы Ежов мог быть отчаянно смелым.
В 1927 г. на одном из партийных собраний в ЦК ВКП(б) он, начинающий аппаратчик, с размаху смазал по носу «оппозиционеру» Григорию Яковлевичу Сокольникову (Бриллианту), недавнему наркому финансов СССР, который, судя по военной карьере в Гражданской войне и боевому ордену Красного Знамени, тоже был не из робких.
То рукоприкладство хорошо послужило карьере Ежова.
В бытность наркомом НКВД СССР Ежова часто видели перемазанным в «крови врагов революции», а уже после ареста при обыске в его личном сейфе нашлись расплющенные пули, завернутые в подписанные бумажки: «Каменев», «Зиновьев», «Смирнов» — их извлекли из голов расстрелянных большевистских экс-вождей.
Тот стрелковый приз вывел Ежова едва ли не в диктаторы СССР.
Да и сейчас выхваченный пистолет и пара выстрелов вполне могли послужить его спасению.
Многие в аппарате ЦК ВКП(б) и Отделе охраны руководителей партии и правительства НКВД, возможно даже среди его сотрудников, занявших приемную перед кабинетом Маленкова во главе с замначальника Отдела охраны Вениамином Наумовичем Гульстом, были недавними подчиненными Ежова.
С кем-то из них его могли связывать личные отношения, кто-то мог по привычке послушать его начальственный окрик.
Но все же было неизвестно, как повернется дело, если Ежов дернется и начнет стрелять.
Однако пистолет в руках Берии, его угрожающее мингрельское предупреждение и тот его пронзительный, — «змеиный» — взгляд, которым он намертво вписался в сознание очевидцев, сработали безотказно.
Маленков был впечатлен Берией даже больше видавшего виды Ежова, как замаранные кровью лишь заочно вожди бывают впечатлены реальной игрой в смертьи спытанных «силовиков».
Берия был отчаянно нужен Маленкову именно таким: ведь Ежов десять лет был начальником Маленкова, и сейчас у него тряслись поджилки.
Но Ежов не сопротивлялся вовсе, сдал оружие без боя, и группа захвата увела его.
Сам Иосиф Виссарионович Сталин, главный советский вождь, по воспоминаниям его приближенного и преемника Никиты Сергеевича Хрущева, волновался в те минуты в своем кремлевском кабинете неподалеку: он возбужденно разглагольствовал о том, сколь опасным человеком является Ежов.
Когда Берия ему отзвонился и доложил об удачном исходе операции, вождь расслабился и сел ужинать с волчьим аппетитом.
Еще бы! Громкая акция 6 апреля и невзрачная 10 апреля 1939 г. подытожили два года, 1937-й и 1938-й, в корне изменившие Советский Союз.
Они же превратили средней руки закавказского государственного деятеля Берию в политика, до сих пор будоражащего умы не только историков советской эпохи, — профессионалов и любителей, — но и мыслителей, задумывающихся о таких высоких материях, как баланс добра и зла в нашем мире.
Все четверо участников тех событий принадлежали к одному поколению: Ежов родился в 1895 г., Фриновский — в 1898 г. (согласноа втобиографии) или в 1900 г. (согласно метрической книге), Маленков — в 1901 г., Берия — в 1899 г.
Все четверо примерно в одно время вступили в партию большевиков: Ежов — в 1917 г., Фриновский — в 1918 г. (он побывал до того анархистом), Маленков (побывал колчаковцем) — в 1920 г., Берия (побывал националистом) — в 1917 г. (по собственным заверениям) или в 1919 г. (по материалам партийных проверок).
Происхождение их было разным, но путь во власть — схожим.
Все четверо принадлежали к поколению выдвиженцев, примкнувших к большевикам в годы революции и Гражданской войны, и лишенных регалий «старых большевиков» подпольщиков.
Оно «рвануло» наверх в «великом переломе» конца 1920-х годов и закрепилось там «строительством социализма» в 1930-е годы.
Каждый из них блистал особой гранью этого поколения советских лидеров.
Ежову партийные, государственные, хозяйственные должности доставались вразнобой.
Он работал ответственным секретарем Марийского обкома и Семипалатинского губкома РКП(б)-ВКП(б) в 1922–1924 годах, заместителем наркома земледелия и заведующим различными отделами ЦК ВКП(б) с декабря 1929 г., секретарем ЦК с февраля 1935 г., наркомом НКВД СССР с сентября 1936 г., а с апреля 1938 г., кроме того, наркомом водного транспорта.
И повсюду Ежов был прежде всего партийным функционером, в чем достиг несравненных высот.
Фриновский начал свою чекистскую карьеру в военной контрразведке — особых отделах (ОО) ВЧК — в 1919–1921 годах, продолжил ее в войсках ОГПУ СССР, закончил курсы комсостава
Военной академии им. Фрунзе и получил в ноябре 1928 г. престижную среди боевых чекистов должность командира дивизии ОСНАЗ (нынешняя им. Дзержинского). Он выдвинулся на должность заместителя наркома НКВД СССР в октябре 1936 г. с должности начальника управления пограничной охраны и войск (УПВ) НКВД.
На любом посту Фриновский оставался командиром «активных частей» ЧК-ГПУ-НКВД или боевых групп спецназначения, руководителем силовых операций. На этом поприще он стал мастером мирового класса.
Потомственный дворянин Маленков был назначен в начале 1925 г. техническим секретарем Оргбюро ЦК ВКП(б), а в 1927 г. — его Политбюро.
В 1930 г. он стал заведующим агитационно-массовым отделом Московского комитета ВКП(б), в 1934 г. — заместителем, а в феврале 1936 г. — заведующим Отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б).
Партия правила государством, партийный аппарат руководил партией, Маленков обеспечивал вождям партии контроль над партаппаратом.
Берия является объектом нашего исследования, и деталям его биографии, предшествовавшим 10 апреля 1939 г., посвящена моя книга «Берия. Заговорят классы»
Пока же необходимо остановиться на том, что в феврале 1921 г. он был назначен заместителем начальника СО (секретного отдела) ЧК при СНК Азербайджанской ССР (АзЧК), а в июле — начальником ее секретно-оперативной части (СОЧ)–заместителем председателя АзЧК.
В ноябре 1922 г. Берия был переведен начальником СОЧ и зампредом ЧК при СНК Грузинской ССР, а в декабре 1926 г. стал председателем ГПУ ГрузССР, начальником СОЧ–заместителем полномочного представителя ОГПУ в Закавказье.
В 1931 г. он был назначенп олпредом ОГПУ в Закавказье.
В том же году стал первым секретарем ЦК КП(б) Грузии и вторым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б), а в 1932 г. — его первым секретарем.
Перейдя на партийную работу, Берия не потерял контроль над грузинским и закавказским ГПУ, а с июня 1934 г., когда был образован НКВД СССР, — над ЗакНКВД и УНКВД Грузинской ССР, в которой он остался первым секретарем ЦК компартии после расформирования Заккрайкома в апреле 1937 г.
Ежов управлял крупными партийными организациями и направлениями работы — партийными массами и партийными процессами, определявшими жизнь как самой партии большевиков, так и подвластного ей государства.
Маленков был камерным контролером партийного аппарата и вплоть до 10 апреля 1939 г. к собственно государственной деятельности отношения практически не имел.
Арест Ежова в его кабинете в Кремле стал выходом Маленкова из аппаратного закулисья в политический свет.
Если Фриновский всегда заведовал «кулаками» ЧК, то Берия был ее «мозгом», сперва во главе СОЧ, затем как председатель Грузинского и Закавказского ГПУ, затем — контролируя республиканские ГПУ-НКВД как партийный руководитель.
Но он был «мозгом» местного, грузинского и закавказского, а потому второстепенного в масштабе СССР значения. 10 апреля 1939 г. в кабинете Маленкова на Старой площади Берия преодолел свою провинциальную ущербность.
Накануне событий, предшествовавших 10 апреля 1939 г., Маленков и Берия оставались на периферии советской партийно-политической системы: Маленков — в силу своей камерной внутриаппаратной замкнутости, Берия — в силу своей закавказской локальности.
10 апреля стало их выходом из закулисья на авансцену. В тот день оба овладели непосредственной, первостепенной, высшей властью.
Вместес ними не менее крутой перевал преодолел тогда Советский Союз.
Новые лидеры пришли во власть. От лидеров прежних они были едва отличимы, принадлежали к одному поколению, имели сходный карьерный путь.
Тем не менее, они поднялись на властную высоту, отрицая своих предшественников и уничтожая их.
У них были личные мотивы для этого, но прежде всего они представляли новый классовый блок, овладевший страной.
Они служили этому классовому блоку и вели его.
Их приход во власть означал разгром тех социальных сил и политических лидеров, что властвовали в СССР прежде.
_____________________________________
❗Дорогие читатели и читательницы, эта статья — пролог моей книги «Берия. Заговорят классы»
Сейчас её можно купить тут со скидкой 30%
Бесплатный пробный отрывок можно скачать в сообществе ЗНАМЕНОСЕЦ во ВКонтакте
_____________________________________
#берия #ежов #маленков #сталин #фринский #ссср #нквд #спецслужбы #история #историяроссии