— А вот еще анекдот, — с улыбкой продолжил Егор, поправляя ветку в костре, от которой тут же взметнулись яркие искры. — Приезжает мужик в автосервис. Весь на нервах, руками размахивает:
— Помогите, машина дергается! Еду — все нормально, а потом вдруг как начнет рывками идти, будто ее кто-то сзади толкает!
Мастер спокойно так осматривает авто, заглядывает под капот, потом садится за руль, прокатывается немного по территории. Возвращается, вытирает руки ветошью и говорит:
— Ну, диагноз ясен.
Мужик в панике:
— Что, серьезно? И что это? Ремонт дорого выйдет?
Мастер ухмыляется:
— Да не переживайте вы так. Это не машина дергается. Это у вас нервы...
Егор замолчал и посмотрел на друзей. Первым дошло до Олега, и он заржал, как конь. Саша не отставал, вытирал слёзы и хлопал себя по колену:
— Вот это да! Ну мастер, конечно, психолог от бога!
Костер потрескивал, словно тоже усмехался, а в ночном воздухе гуляло эхо их смеха.
Отсмеявшись, парни на время замолчали. Тишину нарушал только треск поленьев в костре — будто кто‑то невидимый щёлкал пальцами в такт ночным шорохам.
— Ребята, а правду говорят, что на мельницах всякая нечисть водится? — подал голос Саша.
Егор посмотрел на Олега. Олег поднял голову, задумчиво проследив за вихрями искр, улетающих в тёмное небо.
— Кто его знает… Хотя, — он помолчал, пряча в глазах смешинки и подбирая слова, — дед мой рассказывал. Было дело лет сорок назад, когда ещё мельница на речке стояла. Старая, скрипучая, с деревянным колесом — вода его крутит, так она стонет, будто старуха.
Саша невольно втянул голову в плечи. Егор подбросил в костёр пару сухих веток — пламя взметнулось, отбросив на лица дрожащие тени.
— Так вот, — продолжил Олег, понизив голос. — Пошли как-то трое мужиков на ту мельницу зерно молоть. Время позднее, луна уже высоко. Заходят внутрь — а там тихо. Слишком тихо. Даже мыши не шуршат. И мельника нет. Один из них, Мишка, мельника позвал, в ответ тишина, он вперёд шагнул, да вдруг как закричит: «Глядите!»
— Что?! — выдохнул Саша.
— А на жерновах, — Олег сделал паузу, — сидит кошка. Чёрная, как смоль. И смотрит на них. Только глаза — зелёные, будто два блюдца. Мишка к ней: «Кыс‑кыс», а она ухмыльнулась… Да‑да, именно ухмыльнулась, как человек. И спрыгнула — только хвост мелькнул.
— Ну и? — Егор невольно подался вперёд.
— Мужики, понятно, перепугались. Решили поскорее закончить да домой. Только вот зерно в муку не превращается. Жернова крутятся, а зерно как было, так и осталось. Тут один из них, постарше, догадался: «Это ж не кошка была, а кикимора! Она нам работу портит».
— И что дальше? — почему-то шепотом поинтересовался Саша.
— Вышли они на улицу, перекрестились, да и говорят: «Прости, хозяюшка, не хотели тебя обидеть. Возьми подарочек». Оставили на пороге краюху хлеба с солью и быстренько прочь. А наутро пришли — мельница работает как ни в чём не бывало, зерно в муку превращается. Только на жерновах след кошачьей лапы остался. Так и говорили потом: «Не гневи мельника — он тут главный».
Олег закончил рассказ. В лесу заухала сова, и все трое невольно вздрогнули. Костёр тихо потрескивал, а в его отблесках, казалось, мелькнул чей‑то чёрный хвост.
Егор поёжился:
— А почему мужики сами пришли муку молоть, да ещё и ночью? Куда мельник, тот чья мельница, делся?
Олег усмехнулся, зябко передёрнул плечами — от реки тянуло холодом — и подтянул к себе полу распахнутой куртки.
— А вот тут, братцы, самое интересное начинается. Мельник-то, старик Трофим, за неделю до того случая пропал. Никто толком не знает, куда. Утром пришли — ворота нараспашку, в доме пусто, даже котомки его не нашли. Только на столе записка лежала: «Ухожу. Больше не могу».
Егор нахмурился:
— Так просто? Ни слова про то, куда, зачем?
— Ни слова, — подтвердил Олег. — Старики потом шептались: мол, Трофим давно чувствовал, что на мельнице кто-то завёлся… Говорил, будто по ночам слышит, как жернова сами по себе крутятся, а в углах кто‑то шепчет. Только виду не показывал, работал. А тут, видать, терпение лопнуло.
Саша сглотнул:
— Значит, мужики те… они же не знали, что мельника нет? Пришли, дверь открыта — ну и зашли.
— Точно. Думали, Трофим внутри, просто не отзывается. А когда вошли… — Олег понизил голос до шёпота, — то первым делом заметили: на стене, где раньше висел амулет — пучок полыни да красная нить, — осталось только пятно пыли. Ни амулета, ни следа. Вот тогда-то до них дошло: мельница теперь… свободная.
Костёр вдруг громко треснул, выбросив сноп искр. Все трое невольно вздрогнули.
— И всё равно пошли молоть? — недоверчиво спросил Егор. — Ночью? Без мельника?
— Голод не тётка, — вздохнул Олег. — У одного ребёнка лихорадка, мука нужна была срочно, чтоб кисель сварить. У другого посевное зерно осталось — если не перемолоть, семью зимой кормить нечем. Вот и решились. Да и… — он замолчал, глядя в пламя, — может, думали, что если вместе, да с молитвой, то пронесёт.
Саша обхватил колени руками:
— А потом кошка…
— А потом кошка, — тихо повторил Олег. — И жернова, что не мололи. И след лапы на камне. Всё как есть.
В лесу снова заухала сова, и на этот раз звук показался особенно протяжным, будто кто‑то выводил печальную мелодию в темноте.
Егор повернул голову в сторону, где в темноте смутно угадывался силуэт разрушенной мельницы. В неровном свете костра её очертания казались ещё более зловещими: перекошенные балки, провисшая крыша, слепо глядящие пустотой оконные проёмы.
— Знал бы, что тут такие страсти бывают, не согласился бы тут ночевать. А ты, Сань?
Саша пожал плечами.
— Да я… — он замялся, провёл рукой по волосам. — Я вообще сначала не верил во всю эту мистику. Думал, бабкины сказки. А теперь… — он бросил короткий взгляд в сторону мельницы и поспешно отвернулся. — Теперь как‑то не по себе.
Олег хмыкнул, подбросил в костёр пару веток. Пламя взметнулось, на мгновение вырвав из тьмы особенно жутковатую тень — будто кто‑то высокий и нескладный стоял за спиной Саши.
— Вот-вот, — подхватил Егор. — Сначала смеёмся, истории слушаем, а потом… — он резко обернулся на хруст ветки в кустах. — Слышите?
Продолжение следует...
Другие главы читайте в подборке 👇
05.12.2025