Найти тему

Интервью В.М. Розиным, автором книги «Образы и парадоксы Вселенной. Пролегомены к рефлексивной концепции космологии»

Сегодня мы побеседовали с Вадимом Марковичем Розиным, д.филос.н., главным научным сотрудником сектора междисциплинарных проблем научно-технического развития Института философии РАН.

Образы и парадоксы Вселенной. Пролегомены к рефлексивной концепции космологии. — М.: Голос, 2024. — 164 с. ISBN 978-5-91932-029-6
Образы и парадоксы Вселенной. Пролегомены к рефлексивной концепции космологии. — М.: Голос, 2024. — 164 с. ISBN 978-5-91932-029-6

О.О.: Вадим Маркович, какие основные идеи и концепции вы стремились донести до читателя в вашей книге «Образы и парадоксы Вселенной»?

В.М.: Большинство читателей интересуются тем миром, в котором мы живем, в том числе многие и Вселенной, угадываемой ночью за окном нашей планеты. И думают, известно, как Вселенная устроена. Мол, когда-то был взрыв фантастически спрессованной материи (по теории Большого взрыва 13,8 миллиарда лет назад Вселенная была размером с персик и имела температуру более четырех миллиардов градусов); из разлетающихся частиц образовались звезды, галактики и планеты; теперь они летят в разные стороны. А земля и люди на ней? Ну, сейчас они есть, а завтра исчезнут, поскольку погаснет наше солнце, а переселиться на другие планеты практически невозможно. Не правда ли, замечательная перспектива!

Так вот, в книге «Образы и парадоксы вселенной» я хотел показать, что мы не знаем, как устроена Вселенная, что картина разлетающихся галактик ‒ всего лишь одна из гипотез космологов, наконец, что мы пока уясняем строение космоса, глядя на Вселенную из окна нашей планеты, причем невольно реконструируем ее строение, исходя из наших земных способов познания. Однако последние ограничены и, главное, на них лежит печать глубокого кризиса нашей цивилизации.

Хотел я также продемонстрировать многообразие образов Вселенной. Обычно считается, что изучение и осмысление космоса относится к ведению современного естествознания. Нет, образы и картины Вселенной человек создавал начиная с Древнего мира: здесь и мифологические построения, и философские, и более поздние научные. Причем в мифологических и философских концепциях Вселенной человеку отводилось куда более достойное и осмысленное место, чем в естественнонаучных теориях.

О.О.: На какие ключевые моменты в вашем исследовании вы хотели бы обратить особое внимание, и почему они важны для современного понимания космологии?

В.М.: Во-первых, я хотел бы, чтобы читатели начали продумывать естественнонаучную трактовку Вселенной и хотя бы частично усомнились в ней. Дело в том, что реальная работа космологов постоянно расходится с идеалом естествознания. И понятно почему, по отношению к Вселенной нет необходимых условий для проведения исследований в духе Галилея или Ньютона. Здесь, например, невозможен эксперимент, подтверждающий или опровергающий гипотезы и математические построения космологов. Галилей показал, что эксперимент в естественных науках ‒ это не просто опыт и наблюдения (их, судя по всему, проводил еще Аристотель), а, с одной стороны, математическое описание исследуемого природного явления, с другой ‒ его представление как механизма, соответствующего данному математическому описанию, и с третьей стороны – приведение в эксперименте исследуемого явления, именно за счет знания его механизма, в изоморфное отношение с предложенным математическим описанием. Только в результате эксперимента данное описание можно считать математической моделью. Теперь спросим, можно ли для проведения эксперимента создать для Вселенной определенные условия? Вывод очевидный: галилеевский эксперимент в отношении Вселенной невозможен. Но тогда каким образом убедиться, что математические описания Вселенной представляют собой модели ее реальных процессов? Вероятно, это не модели, а просто математические схемы, позволяющие их авторам понимать происходящее.

Во-вторых, читателям стоило бы задуматься над таким вопросом: какой онтологический статус имеет Вселенная? Обычно говорят, что это физический объект. «Согласно определению А.Л. Зельманова, ‒ пишет д.ф.н. Вадим Казютинский, много лет изучавший в нашем институте космологические теории, ‒ космология – это “физическое учение о Вселенной как целом, включающее в себя теорию всего охваченного астрономическими наблюдениями мира как части Вселенной”». Точно так же считает и сам Казютинский, который говорит, что «при всем своеобразии объекта космологии он все же представляет собой физический объект». Но для меня это не очевидно. Именно Казютинский фактически ставит под сомнение естественнонаучную, физикалистскую трактовку Вселенной.

Так, он показывает, что натурально, как объект природы Вселенная нам не явлена («никакими эмпирическими средствами, ‒ пишет он, ‒ этот объект не выделен, в теории он задается экстраполяцией»), поэтому ни о каком галилеевском, решающем эксперименте нельзя говорить. Вводится «антропный принцип», сближающий Вселенную с объектами гуманитарной науки («то, что мы ожидаем наблюдать должно быть ограничено условиями, необходимыми для нашего существования как наблюдателей»). С гуманитарной наукой космологию сближает и наличие разных космологических теорий, по-разному объясняющих одни и те же космические явления и наблюдения. Следующая проблема: предсказания исследователей не имеют пока надежного объяснения. «Что происходит в ядрах галактик, ‒ пишет Казютинский, ‒ мы, по существу не знаем до сих пор… не увенчались пока успехом многочисленные и весьма изощренные попытки разрешить «парадокс массы». В соответствии с современными представлениями, скопления галактик должны быть стационарными. Но для этого необходимо допустить, что 95-98% массы вещества Вселенной находятся в невидимом состоянии («скрытая масса»). Все попытки понять физическую природу скрытых масс пока «повисают в воздухе».

«Особенно нетерпима, ‒ говорит Казютинский, ‒ “проблема сингулярности”, в соответствие с которой, двигаясь назад к началу разбегания галактик, мы приходим в нулевую точку, где многие физические параметры (масса вещества, радиусы частиц и прочее) приобретают бесконечные или нулевые значения, теряя тем самым физический смысл. Возникает и такой принципиальный вопрос: что было “до” сингулярности? Ряд исследователей “осторожно высказывались в том смысле, что на этот вопрос в настоящее время нет разумного физического ответа”».

Наконец, истолкование красного смещения как разбегания галактик не является единственным. А. Белопольский, например, объяснял его «старением фотонов», многие противники фридмановской теории именно красное смещение, хорошо объясняемое этой теорией, рассматривали как раз как свидетельство ее ложности.

Продумывая исследования Казютинского, я сформулировал следующий парадокс ‒ в пределах солнечной системы человек имеет дело с физической реальностью, а за ее пределами с гуманитарной. Как хотите, так и понимайте, парадокс, да еще какой.

О.О.: Как вы видите связь между естественнонаучным, синергетическим и методологическим подходами к изучению Вселенной и их ролью в формировании современного мировоззрения?

В.М.: Эти подходы и дискурсы дополнительны друг к другу. Методология позволяет понять, с какими проблемами столкнулась космология и каким образом их можно разрешать. Как необходимо по-новому мыслить и изучать Вселенную. Естественнонаучный подход позволяет развернуть исследование, в котором космологи получают факты и создают конкурирующие математические описания Вселенной. Синергетический ‒ наметить возможную сценарную логику развития Вселенной. Кстати, конкурирующую логику развития Вселенной позволяет задать методологический подход вашего покорного слуги. Я стараюсь показать, что космология должна быть отнесена к научной дисциплине гуманитарного типа. Такая трактовка не исключает наличие в космологии различных физических и других естественнонаучных дисциплин. Объект космологии (аналогично объектам биологии, культурологии, социологии) не может быть описан в одной научной дисциплине. «Космологическая реальность» является многоуровневой (иерархической), причем на каждом уровне действуют свои закономерности (своего рода «аватары»), которые должны быть описаны разными космологическими теориями. С точки зрения философии науки, Вселенная представляет собой идеальные объекты гуманитарных теорий, которые создаются с опорой на факты (астрономические наблюдения и их истолкование), в процессе реализации ценностей и подхода космологов, проведения гуманитарного дискурса (например, трактовки астрономических наблюдений как своеобразных текстов и активности Космоса), учета гуманитарной природы Вселенной (множественность космологических теорий, антропный принцип и прочее)

О.О.: В вашей книге вы упоминаете о гибридности существующих способов объяснения Вселенной. Можете подробнее рассказать, что именно вы имеете в виду под этим понятием?

В.М.: Можно говорить о двух смыслах понимания гибридности. Один очень простой, речь идет о нарушении логики и идеалов наук, когда они в рамках междисциплинарных исследований приходят во взаимодействие друг с другом. В рамках подобного взаимодействия и говорят о гибридности, имея в виду новую общую логику. Второй смысл иной: гибридность ‒ просто другое название методологии междисциплинарности и основанной на ней комплексной науки. Всё оказывается проблематично и непросто в комплексных науках и междисциплинарных исследованиях, ведь здесь нет одной науки (дисциплины), на которую может ориентироваться исследователь. Наук несколько, причем какие нужно привлекать ‒ часто выясняется только в самом процессе исследования. Логика исследования и понятия при смене научной дисциплины на разных этапах меняются.

Вот, например, Зигман Бауман ведет исследование Холокоста (известная книга «Актуальность Холокоста»). Что здесь целое в плане изучения? Холокост только имя трагедии, а каков объект? Выясняется, что объектов изучения много разных: исторические предпосылки антисемитизма, состояние немецкой демократии, процесс захвата власти нацистами, характер немецкой бюрократии и государства, расистские концепции и их реализация, трансформация индивида и личности в социальных машинах и экстремальных ситуациях, перерождение общества и другие. Чем связаны эти объекты помимо того, что они выступают сторонами Холокоста? Можно ли говорить, что все они принадлежат социальности как предельной онтологии социальной науки? Можно ли вообще здесь говорить о социальной науке, ведь Бауман скорее критикует традиционные социологические представления, чем используют их. Зато он оперирует понятиями, относящимися к другим, несоциологическим дисциплинам, а традиционные так видоизменяет, что многие социологи с этим не согласны.

Понятно, почему практически во всех науках всё больше переходят к междисциплинарным исследованиям. Осмысление получается более объемным и убедительным, но главное, конечно, в другом – развитие философии и методологии науки позволило деконструировать объекты разных наук, установить их сходство и специфику, создало возможность переходить от одной научной дисциплины к другой, создав тем самым предпосылки для формирования новой научной оптики, позволяющей за одним онтологическим планом видеть другие, за процессом ‒ его предпосылки и условия. В результате современный ученый ведет свое исследование в ментальном пространстве, образованном разными научными дисциплинами. Это и есть почва для гибридности.

Хорошие исследования космологов, безусловно, можно отнести к гибридным. Здесь и нарушение логики отдельных научных дисциплин, и построение новых понятий, отличающихся от канонических, и странные рассуждения, сочетающие в себе научную логику с мифологией.

О.О.: Какие примеры кейсов из вашей книги вы считаете наиболее иллюстративными для понимания парадоксов Вселенной?

В.М.: Прежде всего это кейсы, проанализированные Вадимом Казютинским. Они очень показательны, поскольку, с одной стороны, подкреплены исследованиями космологов, с другой – убеждением самого Казютинского, что Вселенная ‒ это физический объект, что опровергается его собственным исследованием. Выразительны, на мой взгляд, и высказывания Ханны Арендт и Алексея Лосева. Например, Арендт пишет, что «новая вселенная, которую мы пытаемся “покорить”, не просто “недоступна на практике, но даже немыслима”, что идеалы космологов были утрачены, когда они обнаружили, что нет неделимой материи, никакого a-tomos, что мы живем в расширяющейся, неограниченной вселенной и что случайность, похоже, главенствует везде». Иллюстративны и три моих кейса (реконструкция становления человека, древнеегипетских пирамид и европейского государства), призванные продемонстрировать гуманитарную методологию исследования сложных явлений (науки, культуры, искусства, техники, эзотерики), которая может быть использована при изучении Вселенной. Наконец, можно указать и на гипотезу современного способа объяснения Вселенной, состоящего в ее рассмотрении, исходя из нашей социальности, охваченной кризисом. Дело в том, что космологические теории и образы ‒ это рефлексия (осмысление) Вселенной и ее иерархических «аватаров», расположенных за пределами Земли, но выполненная, что принципиально, из социальной реальности (социального целого). Из наших размышлений напрашивается следующее образное представление о целом Земли. Она представляет собой своеобразную матрешку аватаров ‒ физическая, биологическая, социальная и ноосферная реальности (последнее целое только начинает складываться и не факт, что успеет сложиться). Но матрешку, в плане осознания вывернутую наизнанку из самой последней (социальной) матрешки.

При этом в социальной реальности идут два разнонаправленных процесса. Один работает на человека и культуру (впервые его осознает Платон и Аристотель, говоря о «справедливости» и «благе»). Другой процесс, в силу разноприродной (конфликтной) направленности, имеющей место во всех целых Вселенной, по сути действует против человека и культуры. Этот второй процесс обусловлен не только поступками отдельных людей, но и множеством других социальных действий (например, войнами, торговлей, производством вещей, разделением и кооперацией труда, управлением и властью и пр.). Двумя важными особенностями ноосферного целого, вероятно, должны будут выступать установка на спасение нашей планеты и реальные изменения, направленные на реализацию этой установки.

Учтем также, что социальная Вселенная в своей эволюции подошла к опасной черте, поставив себя на грань самоуничтожения. Парадокс здесь в том, что параллельно жизнь человека улучшалась, сформировались культура, наука, искусство и многое другое, явно благое. И тем не менее, налицо техногенные катастрофы, экологический кризис, несправедливость, социальные конфликты и войны, и все это на фоне ядерного паритета и сдерживания, которые почти перестали работать.

Трудно ожидать, что из социальной Вселенной со всеми ее противоречиями и конфликтами, родится благое, т.е. ориентированное на человека осмысление Вселенной, простирающейся за «окном» Земли. Уж если человек поставил себе задачу овладеть природой, стать могущественным, получить всевозможные блага, то и по отношению к Вселенной он невольно мыслит сходно.

О.О.: Каков ваш взгляд на взаимодействие науки и гуманитарных дисциплин в контексте исследования космоса и его парадоксов?

В.М.: Эта тема для большого методологического исследования. Предварительно могу сказать только следующее. С точки зрения естествознания, Вселенная действительно физический объект, а по отношению к гуманитарным наукам ‒ осмысленное и повернутое к человеку целое (особая форма жизни, чей-то месседж, непонятное образование типа океана Солярис С. Лема и пр.). Так вот, методолог должен разработать стратегию исследования, удовлетворяющую обеим указанным точкам зрения, что, как вы догадываетесь, очень непросто. Близкую методологию я развернул, анализируя такие сложные явления, как наука, техника, культура, эзотерика.

О.О.: Как вы считаете, какие философские вопросы о природе Вселенной остаются наиболее актуальными и требуют дальнейшего осмысления?

В.М.: Ну, прежде всего это вопрос о том, как можно помыслить Вселенную, имея в виду и выявленные парадоксы, требующие разрешения, и непростую типологию современных наук (естественные, гуманитарные, социальные, комплексные, технонаука, гибридные науки), и возможности самой философии и методологии. К этой же теме примыкают проблемы критики современной космологии. Потом вопрос об объекте, например, как можно помыслить границы Вселенной, одна Вселенная или их много, какова реальность Вселенной (неживое образование, космическая форма жизни, развивающееся целое и т.д., вопросов очень много), почему космос такой сложный или нам это только кажется и другие. Очень важный философский вопрос об антропологическом смысле и значении Вселенной, в книге он обсуждается.

О.О.: В каком смысле ваша книга может способствовать диалогу между учеными и широкой аудиторией, интересующейся вопросами о Вселенной?

Я сначала хочу понять заинтересовавшую меня тему (в данном случае исследование Вселенной для себя. Но когда пишу, естественно, стараюсь взглянуть на свой текст и рассуждения глазами читателя. На какого читателя я ориентировался? С одной стороны, на философов и ученых, с другой ‒ на обычного образованного человека. Надеюсь, что смог понятно для обеих аудиторий изложить материал и доводы, и что поэтому книга заинтересует всех. Как я уже отмечал, понимание, в каком мире мы живем, важно для многих, а в настоящее время нам предлагают такое знание о Вселенной, которое нас фактически исключает, если не больше ‒ угрожает нашей жизни. Такое ощущение, что Вселенная нацелилась на нас: может уничтожить Человечество самыми разными способами (исчезнет магнитное поле Земли, попадет в планету огромный астероид, растают ледники на полюсах, взорвется где-то вблизи новая звезда и потоки энергии смоют жизнь на Земле, выгорит солнце, сожмется в очередной раз Вселенная ‒ и тогда Земле тоже конец и пр.). А техногенные катастрофы, а ожидаемые пандемии! Стоп, разве последнее ‒ «дело рук» Вселенной? Вроде бы нет, это результат активности человека, созданной им цивилизации и социальности. Но ведь в то же самое время и Вселенной. Разве эти проблемы не касаются всех, и ученых и неученых?

О.О.: Как вы видите будущее развития космологических исследований и какую роль в этом процессе может сыграть ваша книга?

В.М.: Пока еще космологи продолжают исследовать Вселенную в рамках прежних методологических программ, по сути, физикалистских. Многое поняли, но одновременно возникло большое количество проблем и парадоксов. Я уверен, что в ближайшие десятилетия будет происходить смена подхода и методологии изучения космоса и Вселенной. Моя книга ‒ скромный вклад в начало этого процесса, пересмотра методологии исследования Вселенной.

Беседу вела Оксана Олеговна Штильман, ведущий специалист отдела научной коммуникации и популяризации науки Института философии РАН.