Пленение короля при Павии было, предположу, как это ни странно, наименее худшим вариантом из трех возможных развилок судьбы Франциска при разгроме французской армии. Наименее худшим для государства Франция, разумеется, а не для него самого.
Еще два варианта, первый - гибель на поле боя, и второй - «благополучное» бегство, ясное дело, что лично для Франциска второй вариант куда лучше. Но вот как для его королевства? Пленение «заморозило» конфликт, очередная Итальянская война завершилась. Эта «заморозка» с сидевшим в заточении Франциском, удивительно, но дала Франции время передохнуть и собраться с силами.
Погибни Франциск - было бы хуже, новым королем автоматически становится его старший сын Франциск, дофин и герцог Бретани, с престолонаследием проблем нет, но ему всего семь лет. В этой ситуации, сильный регент, «королева-мать» Луиза Савойская, скорее всего смогла бы вытянуть и выправить ситуацию. Но смогла бы она так её «тянуть», как позже амбициозный и жаждавший реванша Франциск?
Но вот парадокс - если бы король бежал, смог бы увернуться от преследователей, пристать к спасшемуся и отступившему Карлу Алансону, и в итоге благополучно вернуться во Францию с остатками своей армии, то дальнейшая картина для Франции вырисовывалась бы также удручающая. Война-то не закончена, а армии нет, нужно время, чтобы собрать новую. Победоносная имперская армии вновь идет в Прованс или в Дофинэ. На севере так же плохо, Генрих VIII решает, что пора ковать железо пока оно горячо, и уже одними действиями в Пикардии не огранивается - англичане идут прямым ходом на Париж. Французские войска на Севере и в Бургундии были, но вот вопрос - смогли бы они удержаться, прибывая еще и в состоянии шока. Во всяком случае, так могли думать французы, на самом деле англичане после Павии сильно призадумались.
Но - король в плену. И вот этот историческая веха весьма любопытна. Самое главное - Франция проиграла не только сражение, а целую войну, но при этом не была побеждена как государство. Можно вспомнить Седан 1871 года - там «тоже» разгром и пленение монарха, но какая громадная разница последствий. При Павии французский титан рухнул на одно колено, с него слетела позолота, но он смог подняться рывком. При Седане титан разлетелся вдребезги, рассыпалось государство и сама идея этого государства. Павия – нокдаун для королевства, а Седан – умерщвление Второй империи.
Второй важный момент - дипломатия Карла V Габсбурга после победы оказалась в тупике. Внезапно выяснилось, что какими-то древними методами со взятием заложников ничего в эту историческую эпоху решить нельзя. И государственный шантаж не работает - тоже внезапно оказалось, что кабальный договор проигравшая сторона исполнять не будет если: а) у неё есть силы и средства его не соблюдать, б) если во главе проигравшего государства стоят люди сильные духом, хоть как-то способные умом и что-то разумеющие в международной политике. Хм, и применительно к данной эпохе еще пока нет никакой системы международных отношений.
Поэтому начать «делить» Францию (впрочем, как и любое другое государство), можно было только после нанесения ей полного поражения. Карл V и его советники, наверное, понимали, что вот прямо сейчас многого то не добьёшься (при пошатнувшейся, но не сломленной Франции), но попытаться определенно стоило. А вдруг... Франциск окажется настолько глуп или не решителен, что начнет исполнять условия договора? Хотя вот сложный вопрос – насколько и в какой степени Карл V и его советники верили Франциску на честное слово?
А между тем с договором надо было торопиться. Международная обстановка не располагала к затягиванию переговоров с пленным королем. 1525 год оказался слишком насыщенным событиями, в том числе и не очень удобными для империи Карла V Габсбурга.
Восстановленный на герцогском троне Франческо II Сфорца метался между партиями и, в конце концов, примкнул к формировавшейся антиимперской лиге. Верный маркиз Пескара, Фернандо де Авалос, с кривой усмешкой сообщил императору, что итальянцы собираются его, де Авалоса, «купить» и сделать королём Неаполя.
Душой этого заговора был Джироламо Мароне, канцлер миланского герцога. Мароне полагал, что раз уж маркиза Пескара постоянно обходят при явных заслугах и не слишком награждают, то он будет готов предать своего императора, и смог убедить в этом Папу Климента VII и герцога Милана.
Вот только старый служака Фернандо Франческо де Авалос, был, во-первых, слишком честен, во-вторых, являлся больше арагонцем, чем неаполитанцем (то есть, был безгранично предан Карлу V, как внуку Фердинанда-Католика) и, наконец, в-третьих, стоял буквально одной ногой в могиле (Пескара скончался в конце 1525 года, то ли от последствий ран, полученных при Павии, то ли от чахотки). Не угадали итальянцы с кандидатом в неаполитанские короли и Пескара, практически не думая, сдал заговор императору.
В германских землях отгремела Крестьянская война. У империи банально кончались деньги на ведение войны, а Луиза Савойская трудилась как пчелка. Подготовила небольшую армию, чтобы обезопасить северо-восточные границы от англичан и даже направила посольство в Османскую империю с предложением союза против Габсбурга, самой Франции делить с турками было нечего. Последний шаг, скорых плодов, впрочем, не принес.
Еще один важный фактор: Франциск и так был не очень, мягко сказать, здоров, а в стрессовой ситуации сильно занемог и чуть не скончался. Его внезапная кончина - последуй вдруг еще один кризис болезни, императору была совсем не нужна, обязательно бы прилипло подозрение в отравлении пленника.
Куда удачнее, чем с турками у Луизы Савойской получилось с англичанами – Генрих VIII уже 9 марта, поздравивший императора с громкой победой, к лету заметно поостыл в своих симпатиях и пересмотрел антипатии. Английский король к своему неудовольствию обнаружил, что дружба с Габсбургом сулит одни сплошные убытки, а вот новый союз с Францией, напротив, весьма перспективен. Можно судить о некоторой эйфории имперцев после Павии – с англичанами «делиться» не собирались, к тому же по финансовым причинам советники Карла V саботировали заключение согласованного еще в 1522 году брака между маленькой Марией Тюдор и императором.
Однако, для Карла V нашлась более выгодная невеста – инфанта Изабелла Португальская, которая, во-первых, была уже взрослой девушкой, во-вторых, буйная испанская знать прямо настаивала на выборе принцессы именно с Пиренеев, в-третьих, приданное составляло 900 тысяч дукатов. Чтобы сгладить конфликт интересов с Генрихом VIII, и как-то оправдать выбор другой невесты для Карла V, имперцы выставили Англии настолько обременительные условия по приданному Марии и продолжению войны с Францией, что Генрих был уже рад сам отказаться от этого союза. Да и имперцы таким образом могли увильнуть от обязательств – это не мы нарушаем договор, а Генрих VIII не решается его выполнить.
Результатом стало то, что 30 августа 1525 года, был заключен договор о дружбе между Англией и Францией, довольно дорогой ценой в финансовом плане, но превращение столь опасного противника на Севере в союзника, было необходимым шагом.