Как лучший в Перми график воссоздает историю города
В Сети практически не найти материалов о Борисе Сатюкове, одном из самых востребованных сегодня художников-графиков Перми. Он не любит публичности и скептично настроен в отношении PR («я лучше поработаю»).
За мольберт встал довольно поздно – ближе к сорока годам. В этот период многие уже знакомятся с кризисом среднего возраста, а у него – время расцвета и финал «смутных годов».
Какие работы Сатюкова в свое время купил Юрий Трутнев, какую роль в его «графическом настоящем» сыграл антикварный стол и при чем тут Дягилев, Борис Сатюков рассказал журналу «Аэропорт Пермь».
Слесарь, а в душе – художник!
Он мастерски выводит тончайшие прямые линии, но его путь в искусстве напоминает скорее лабиринт с множеством выходов. Как профессиональный художник, Борис Евгеньевич идентифицировал, когда ему было почти сорок. Как так получилось?
Увлечение рисунком началось еще с юношеских лет.
«Только появилась шариковая ручка, в пятом или шестом классе, как начались «почеркушки», вспоминает Сатюков. - Все школьные годы не выпускал ее из рук. Всегда любил линии, штрихи».
В семье все были далеки от живописи, но не от творчества: мама талантливо вышивала, у отца были друзья-художники, а дядя-фронтовик рисовал.
Он работал в жанре соцреализма, самом востребованном жанре советской эпохи.
Сатюковы жили на проспекте им. Сталина. Недалеко от проходных завода, носившего имя «вождя народов». После девятого класса Борис поступил в училище №1. Шел 1971 год, Пермь наградили орденом Ленина за успехи в промышленности.
Казалось, что его жизненная траектория будет такой же, как у многих тысяч жителей города с доминирующими заводскими традициями. Так поначалу и получилось.
Два года до армии и год после Борис Сатюков трудился слесарем-сборщиком авиационных двигателей. Но цеховая рутина, где нет места творчеству, быстро стала в тягость.
Сатюков уволился с завода, совершив, как многим тогда казалось, самую большую ошибку в жизни. Ушел в никуда.
На вольных хлебах чем только не занимался! Гравировка, роспись кафе, ресторанов…
Три года, с 1983-го по 1986-й, Борис Евгеньевич учился в Московском заочном народном университете искусств.
Кисловодская
В конце 1990-х витиеватая дорожка лабиринтов вывела его к баракам на улице Кисловодской – культовому месту для художественного бомонда Перми.
Здесь располагались многочисленные мастерские. Для очень многих пермских авторов этот адрес стал, как бы сейчас сказали, стартап-акселератором.
Примерно в 1994-м Борис Сатюков отчетливо осознал, что его призвание – это живопись.
Что хватит шатаний и нужно сфокусировать внимание именно на этом.
«Изобразительное искусство всегда меня интересовало, но в молодости я был не готов ни технически, ни морально. Потихоньку набивал руку. Во многом благодаря Виталию Ниточкину, моему хорошему другу, начал писать картины – наши уральские пейзажи (Усьва, Косьва и прочие). Настоящим учителем стал Валерий Новиков, ныне покойный.
Он учил меня рисунку, композиции. В те годы я активно участвовал в выставках. Наверное, в начале «нулевых» я «нашел» себя как настоящего художника».
И это была награда за то, что в молодости он не предал свой талант.
Однажды в конце 1990-х к ним в совместную с Ниточкиным мастерскую заехал Юрий Трутнев, молодой мэр Перми. «Он человек спортивный, поэтому сразу обратил внимание на работы в стиле фэнтези. А я тогда увлекался Борисом Валеджо (в тот период были безумно популярны обложки с мускулистыми телами и фантастическими сюжетами. – Ред.). Гость повертел в руках одну картину, а через пару дней заказал мне две работы», – вспоминает художник.
За картины Трутнев заплатил 2000 долларов – немаленькие по тем временам деньги.
В «нулевые» годы Сатюков написал сотни пейзажей, портретов, натюрмортов. Писал то, что нравилось, но с оглядкой на рынок и запросы потребителей.
Когда в 2008 году бараки на Кисловодской снесли, компания из трех художников «АЯКС» (Виталий Адонин, Борис Сатюков и Вениамин Якимов) обосновалась на улице Народовольческой. Здесь Сатюков и работает по сей день.
Без черных пятен
Новый поворот наметился в 2013 году. Следующей эволюционной ступенью стала графика. «Вернулся к истокам, к школьному увлечению», – с улыбкой вспоминает Сатюков.
Жанр, в котором он сейчас работает, это классическая графика с академическим уклоном.
«Здесь только штриховка. Только линии, никаких сплошных зачеркиваний. На картине не должно быть черных пятен», – обращает особое внимание на детали работы художник.
В арсенале мастера – тушь и перья различной толщины. Рапидограф (капиллярная ручка) дает тончайшую линию. «Пробовал раньше работать другими ручками, но эффект получается не тот. Чуть порисуешь, и всё, линия прерывается». Но основные инструменты – всё же перо и тушь.
Художник предпочитает работать по ночам. Ничто не отвлекает: ни шумы, ни свет, ни случайный посетитель или звонок.
Настроиться на нужный лад порой помогает музыка. Doors, Deep Purple. Классический рок мирно уживается с советскими песнями 1950-х – Петром Лещенко и другими исполнителями.
В пейзажах старой Перми и раскрылся талант Сатюкова как живописца-графика. Реконструируя городскую историю, он открывает для зрителя ушедшие эпохи.
Вот первый вариант городского театра (сейчас театр оперы и балета им. Чайковского), вот привокзальная площадь или церковь Марии Магдалины.
Я люблю свой город. Часто гуляю по местам молодости, смотрю на старые здания, включаю воображение и переношу себя в прошлое. Что здесь было сто или сто пятьдесят лет назад?»
Архитектура зданий, строение улиц, расположение домов и построек выполнены с документальной точностью. В основе исторической достоверности – старые фотографии и картины.
Простор для фантазии автор дает только в мелочах – героях и некоторых деталях. Хотя какие же это мелочи? С людьми картины будто оживают. Если всматриваться в работу, то проявляются незаметные для первого взгляда нюансы.
Путь к совершенству
Начав с 50-х годов прошлого столетия, Сатюков всё глубже погружался в историю города. Одна из первых его работ – сквер около Дворца имени Солдатова.
В сравнении с последними его картинами видно, какую внутреннюю работу художник проделал. Стало больше детализации, хорошо прорисованы персонажи, проработаны небо и тени. Усложнилась техника, удалось избавиться от «грубости в штрихах».
Раньше художник пробовал рисовать ручкой, пока не понял, что тушь может смотреться «более глубоко».
Известный российский мастер офортов Станислав Никиреев как-то заметил, что уже в возрасте две работы «стоили ему трех лет». А в молодости достаточно было двух-трех дней.
«Уменьшается моя терпимость к чересчур быстро скроенной и абы как сшитой продукции». Никиреев попал в Книгу рекордов Гиннесса как художник, сумевший расположить на одном квадратном сантиметре художественного полотна 78 деталей.
Отдельный цикл работ посвящен Сергею Дягилеву и памятным местам импресарио. Дом, где жил Дягилев (сейчас это гимназия №11), родовое имение в селе Бикбарда (здесь в начале XIX века предприниматели Дягилевы построили винокуренный завод).
На обложке этого номера журнала – портрет Сергея Павловича, ранее он нигде не выставлялся.
Художник даже подготовил проект герба рода Дягилевых. Сейчас его оценивают потомки знаменитого антрепренёра.
Серия зарисовок посвящена Каме и пароходству. Есть «университетская» подборка и «егошихинская».
Постепенно графика вытеснила классическую живопись на второй план. Хоть и спрос на последнюю несравнимо больше. Поэтому холст и масло – «это сейчас для заработка».
Восстановить утраченное
У Бориса Сатюкова есть необычное увлечение – реставрация старой мебели.
Всё началось с антикварного стола 1843 года. Художнику его подарил один из близких друзей – искусствовед. Потом были часы с маятниковым механизмом. И пошло-поехало!
Со временем он вырезал себе из дерева изголовье для кровати. Да так искусно, что отличить его от антикварного варианта сможет, пожалуй, только специалист.
«Когда беру в руки инструменты, я отдыхаю душой и телом. Прекрасная возможность переключиться после основной работы», – говорит художник.
За этим столом, пережившим с десяток российских правителей, Сатюков и рисует. Любопытно, что интерес к городским историям начал просыпаться у него как раз когда стол был приведен в божеский вид.
Дома у Сатюкова, как в антикварном салоне, что ни предмет интерьера – то свидетель старины.
Сколько времени требует одна картина?
«Все по-разному, – отвечает художник. – Если первый раз рисую сюжет, то день-два уходит только на прикидку.
Если нужно повторить рисунок, в три-четыре дня можно уложиться. Зависит от настроения. Самое большее, сколько потребовалось времени на одну работу – месяц».
Борис Сатюков всегда сторонился союзов и общих собраний. Мягкий, интеллигентный, «негромкий». Ему куда комфортнее наедине со своим воображением, чем в выставочном зале.
И похоже, место, куда привел его жизненный лабиринт, ему вполне по душе.
Текст Фёдор Парамонов, фото Максим Кимерлинг