Вера и Димыч подъехали к дому Натальи Петровны, бабушки Веры, ближе к обеду. Бабушка Наталья, единственная жительница заброшенной и забытой деревни, сидела у дома на вынесенном стуле и грелась. Осенний день выдался на редкость солнечным и наверное поэтому теплым.
Вера остановила мотоцикл у калитки, заглушила и поставила на упор.
- Может один с ней поговоришь, - предложила она. - Боюсь я ее, наорет опять.
- Не знаю, - ответил Димыч, подошел к калитке и поздоровался со старушкой. - Здравствуйте, Наталья Петровна!
- Здравствуй, Дима, - поздоровалась и бабушка. - А это кто с тобой?
- Вера, кому же еще быть, - ответил Димыч. - Вот заехали вас навестить. Как вы тут, одна?
- Да, что со мной будет. Как жила, так и живу. Заходите, что там стоите.
Димыч открыл калитку, зашел во двор и обернулся к Вере, - Вера, ты чего там, пошли.
А Вера, смелая и отчаянная женщина, сделала вид, что вроде возится с мотоциклом. - Ты иди, я сейчас.
Димыч подхватил сумку с продуктами и прошел к дому.
- А Вера, что же, так и не зайдет меня навестить? - Бабушка встала со стула.
- Боится она вас, Наталья Петровна, - тихо произнес Димыч и еще раз оглянулся. Вера спряталась за мотоцикл, что-то проверяя. Конечно нечего было проверять на таком мотоцикле - заливай горючку, да езди.
- Иш, ты, защитник какой нашелся! - Бабушка пытливо посмотрела на Димыча проницательным взглядом. Что, что, а стрельнуть глазами она умела. Как молния пронизывала человека, и не оставалось у него потаенных мест.
По крайней мере, так думал человек, правда не подготовленный, или просто слабый волей. Это ни в коей мере не относилось к Димычу, прошедшему огонь и воду, не заслужившему медь.
- Приведи ее, - уже попросила бабушка, - скажи, важное сказать хочу, ругаться не буду. В дом заходите.
Наталья Петровна развернулась, тяжело поднялась на крыльцо и скрылась за дверью.
- Вер, - Димыч позвал Веру, - пойдем, просит, важное что-то хочет сказать.
- Что еще важного такого? - Тем не менее Вера оставила мотоцикл в покое, протерла руки салфеткой, и, тяжело вздохнув, пошла к дому.
Вера зашла в дом первой, за ней Димыч, он никогда не был у Натальи Петровны и даже растерялся. Убранство комнаты, именно убранство, оказалось вовсе не таким, каким можно было представить себе деревенскую избу.
Скорее это была комната особняка начала двадцатого века. По крайней мере здесь стояла такая мебель. Сразу бросался в глаза большой книжный шкаф. За стеклянными дверцами виднелись полки, заставленные книгами. Корешки книг говорили о многом. Имелся еще и буфет со старинной посудой. В центре комнаты стоял круглый стол, покрытый кружевной скатертью. На окнах висели тяжелые портьеры, подвязанные подхватами с кистями.
Вообще во всем убранстве, вернее в том, что подобное находилось в невзрачном с наружи, вроде бы обычном деревенском доме, представляло собой некий диссонанс. Да! В доме имелась печь, не традиционная русская, а голландка, обложенная изразцами. Такая печь была предназначена больше для обогрева, чем для приготовления еды. К печи была еще пристроена каменная лежанка, видимо нагревающаяся при топке.
Димыч недоуменно посмотрел на Веру, а та лишь пожала плечами, - мол, что тут такого. Так мы и жили.
Между тем, Наталья Петровна сняла икону Спасителя с полки, обратила ее ликом в сторону Димыча и Веры и благословила их, трижды перекрестив иконой, и что-то шепча. Что? Димыч и Вера не расслышали. Они не знали этого обряда, но отнеслись к нему с пониманием, серьезно.
- Будете вы жениться, нет, ваше дело. - Произнесла в конце Наталья Петровна. - Вся надежда у меня на тебя Дима, - бабушка задумалась, а потом добавила, - и на тебя Вера. - Такое дополнение дорогого стоило и означало одно. Наталья Петровна все же хотела примириться с внучкой.
- И вот, Вера,- бабушка подошла к буфету, выдвинула левый ящик, достала из его недр коробочку, обклеенную черным бархатом, и открыла ее. Внутри оказались два золотых кольца, одно было побольше, второе поменьше, - для твоих родителей приготовила, это еще из Мамонтовских запасов. А им и не нужны оказались. Сказали, пережитки прошлого... Может вам пригодятся?
- Конечно пригодятся, бабушка. - Вера бросилась к Наталье Петровне, обняла ее и поцеловала. - Спасибо тебе за такой подарок!
Обе женщины прослезились, и это можно было считать примирением.
За чаем молчали, а Димыч все не мог решить, как и о чем ему спросить Наталью Петровну. Бабушка сама спросила его, все же с Верой они не особо разговаривали. Годы непростых отношений не прошли даром и не могли быть сразу забыты.
- Что Виктор, со всем разобрался? - Спросила бабушка.
- Да вот, вместе разбирались, - ответил Димыч. - Много загадок. Не поместье, а настоящий лабиринт.
- Детей никогда в подвал не пускали, - заметила Наталья Петровна. - К нам часто деревенские приходили играть. А после одного случая запретили. И даже дверь сделали на лестнице в подвал. Правда потом она пропала. - Бабушка замолчала, вспоминая свои давно забытые детские годы.
- А что случилось? - Решился спросить Димыч, оглянувшись на Веру. Та покачала головой, видимо не знала этой истории.
- Андрюшка, сын кузнеца местного, пропал. Вот тогда все дыры, о каких знали, и заделали. Сам кузнец, да печник еще тут жил, в этом деле участвовали. После ребятишкам строго настрого приказали в поместье не ходить. Вот тогда и начало оно постепенно пустеть. Слух нехороший по округе пошел. Гостей и балов сразу поубавилось.
- И что же с мальчиком? - Спросила встревоженная Вера.
- А что с Анрюшкой? Нашли мальца через несколько дней, весь ободранный, исхудалый. Глаза безумные, сказать ничего не может. Так и жил до конца жизни дурачком, говорить не мог, темноты боялся, от матери не отходил. И кузнечный род на нем оборвался. Других детей в семье кузнеца не было.
- Если все дыры были заделаны, как же мальчик выбрался? - Спросил Димыч.
- В саду нашли. Там какое-то потешное строение раньше было. Вот около него и лежал мальчонка.
- Бабушка, а что значит потешное? - Спросила Вера.
- Первые-то Мамонтовы, уж очень охочи на разные выдумки были. Все играли между собой. А что вдвоем играть? Наскучило видно. Вот они гостей и зазывали. Для веселья много разного было понастроено. Вот только обо всем знал лишь один человек, сам Михаил Мамонтов. Немец еще какой-то был. Но про него ничего не знаю. Моя мама не любила о тех временах вспоминать, да она и не знала многого. Ящичек вот только сказала в надежные руки передать. Я его вам и отдала.
- Мама, - Вера обратилась к бабушке как раньше, считая ее своей матерью. - Давай мы тебя к себе заберем. Что ты здесь одна? Тяжело же, зима скоро.
- Об этом и речи быть не может! - Наталья Петровна ответила резко, как раньше, и тут же замолчала.
Разговор на этом сам собой затих, и Димыч с Верой засобирались домой.
- Наталья Петровна, мы к вам через неделю заедем. Можно? - Спросил Димыч.
- Через неделю? - Спросила бабушка. - А сегодня у нас что?
- Вторник, - подсказал Димыч.
- Через неделю поздно будет, - туманно ответила Наталья Петровна. - В пятницу приезжайте. В самый раз будет.
На том и попрощались. Молодые, если их так можно было назвать, уехали к себе в Осипово, там у них были еще важные дела. Вот только после отъезда неприятный осадок остался на душе. С чем он был связан, Димыч и Вера так и не поняли. Может на их настроение повлияли золотые кольца. Они оказались с настоящими бриллиантами. Нерешенный вопрос о женитьбе? И так могло оказаться.
На самом деле причина была совсем в другом.
1 глава, 2 глава, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 47