Добрый день, друзья мои!
Наверное, я сегодня обидела кого-то из Вас своим вниманием! Признаюсь, что не все видео не смотрела по той простой причине, что мое утро прошло в месте, где не очень прилично смотреть видео. К тому же с телефона не получается комментировать все Ваши посты и статьи по той простой причине, что мобильник требует подписаться заново. Знаю, что такая история случается у многих... И еще! Интересная картинка складывается последнюю неделю: каждый божий день одна-две-три отписки. Что сказать? Случайный гость? Тогда - удачи! Что-то другое - поясните...
Ну, и хватит об этом! В конце концов, мы здесь встречаемся с несколько иной целью! Итак, переходим к следующему эпизоду нашей истории, начало и предыдущие части которой можно найти здесь:
Поехали!!!
Прошел ровно год с того дня, когда Роман приехал в Гамбург, как тогда казалось, навсегда - и вот его жизнь действительно изменилась. Несмотря на то, что в последнее время он потерял всех близких людей, кажется, именно сейчас он уверенно шел к свету из дикого, дремучего и грозящего леса. Начиналась другая половина его жизни.
Радостная новость о рождении еще одного Жданова улетела в Россию, а оттуда в Италию. Лаура с Артемом тут же решили, что встретятся во второй половине января в Гамбурге, чтобы познакомиться с малышом. Лаура сходу напросилась в крестные матери. Владимир Петрович, растроганный тем, что мальчишку назвали Степаном, объявил себя дважды дедом, и Марина не стала с ним спорить, хотя не преминула заметить, что предпочитает младенцев от двадцати и старше. Памперсы — соски — прогулки с коляской ее не интересуют, в то время, как ее муж уже мечтал погулять именно с коляской по берегу озера. Споря и отстаивая каждый свою точку зрения, они запланировали поездку на Рождественские каникулы, о чем сообщили Роману. Мариной двигало желание побывать в праздничном Гамбурге, может, пройтись по магазинам — не зря же модницы судачат про рождественские скидки в Европе и посмотреть жилище доктора Жданова. Всегда интересно узнать, как устраиваются на новом месте бывшие соотечественники, которым, заметим в скобках, неплохо жилось и на родине, но почему-то вдруг взбрело в голову сменить место жительства. Значит, было ради чего бросать устроенную жизнь? «А потом, как знать, не там ли обретается наша вдовушка?» - размышляла она, и свои мысли предпочитала держать при себе.
В конце декабря — начале января в славном немецком городе, одном отдельно взятом доме, ожидалось не больше - не меньше, как русско-итальянское нашествие; не хватало только той, кого хотел бы увидеть сам хозяин. Потенциальное скопление гостей вызывало недовольство у пани Катажины, которая с инстинктом волчицы оберегала покой и спокойствие крошечного Степушки, считая его тоже своим внуком. Ее активно поддерживал Бегемот, выросший в толстого черного кота с оранжевыми глазами (привет Булгакову!). Он пользовался в доме неограниченной свободой и, кажется, считал себя тигром или пантерой, в зависимости от настроения, но неизменно благородным. Крошечного малыша, недавно появившегося в доме, зверь воспринимал как беспомощного котенка, которого нужно охранять.
В середине декабря похудевшая, подтянутая и похорошевшая на свежем воздухе Моника вернулась в Гамбург, чтобы повидаться со Ждановыми, и спустя неделю улететь с родителями в Лондон, где и состоялась скромная свадьба, рассчитанная на узкий круг знакомых. После бракосочетания молодожены окончательно обосновались в столице Объединенного Королевства. Она нашла интересную работу; полученные в Вене рекомендации здорово в этом помогли. Благодаря Слоненку, окончательно сложилось новое направление в ее карьере, которым увлеклась умная женщина, и со временем ей, возможно, удастся стать востребованным психоаналитиком.
Гамбург снова жил в ожидании Рождества. В городе, как и год назад, все сверкало, превращая городские улицы в сказку. Люди, улыбаясь друг другу, сновали от одной волшебной лавки к другой или просто гуляли, томясь в предвкушении чуда.
Рождество в доме Жданова снова выдалось невеселым. Дом по-прежнему оставался самым темным на улице, и только лампочки на елке переливались разноцветными огоньками в окне первого этажа. Пани Катажина приготовила те же блюда, что и год назад. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что постоянно прислушивается к шуму на улице. А вдруг вот-вот раздастся сигнал подъехавшей машины, и из нее выйдут веселые прошлогодние гости… «Matko Boża! Что за наваждение? – одернула себя пожилая женщина, - Такого чуда сегодня точно не случится! А вдруг приедет Ксения? С ней-то точно все в порядке, пусть и не в душевном! Я это чувствую».
Но чуда не случилось. За столом вспоминали Степана и Ксению. Кащка, было, всплакнула, но мужчины тут же потребовали прекратить. Бегемот, забравшись ей на колени, в знак мужской солидарности слизал непрошеные слезы и заурчал на ухо.
А наутро прилетели Орловы с подарками малышу. Владимир Петрович, познакомившись с младенцем, недавно научившимся улыбаться, сразу и бесповоротно признал себя вечным рабом этого улыбчивого мальчишки.
- Да, именно о таком внуке я и мечтал, - сообщил он счастливому отцу. – Возьмете в деды?
- Володя, о чем разговор? У Степана Романыча теперь почти комплект: два деда, ты и пан Владэк, любящая до беспамятства бабушка и отец. Вот только мамы нам не хватает…
- Подожди! Может, и мама найдется, - несколько двусмысленно произнес Владимир Петрович.
- О чем ты? Я пока завязал с женщинами. У меня сейчас другие заботы. Знаешь, на Ваньку в младенчестве времени не хватало, вот я и наверстываю упущенное. Поумнел, наверное, или старею..
- Ром, Темка мне как-то по секрету, когда мы с ним вдвоем были, все рассказал. Главное, чтобы она нашлась. Я бы очень хотел, чтобы вы…
- Не будем об этом, это больная тема… Сегодня все внимание вот этому персонажу, - он улыбнулся сыну, которого держал на руках Владимир Петрович.
Отношения у пани Катажины с Мариной не сложились, хотя гордая полька с радостью уступила кухню русской гостье, но равнодушие к младенцу простить не смогла. Женщина, искренне любившая детей, не могла понять, что москвичка откровенно боится младенцев. И этот кроха не является исключением.
По вечерам Кащка жаловалась Роману и мужу на высокомерие жены пана Владимира и отказывалась принимать слабенькие доводы хозяина дома, знавшего Марину с другой стороны; и каждый раз так или иначе все разговоры сводились к одному и тому же. Убеждения не действовали - Катажина не могла успокоиться:
- Ромэк, пусть ты и бабник, но ни черта не понимаешь их психологии, - каждый раз отмахивалась она. - Взять даже Монику... Нет, ну как можно было вот так согласиться родить тебе ребенка и сразу спокойно выскочить замуж. Интересно, как она, уж прости, после тебя в постель со своим муженьком легла...
- Эту тему мы обсуждать не будем, тем более, что это я влез в их постель! Зато у нас теперь есть Степка! И это самое главное, что она для нас сделала!
- Степушка — наш ангелочек, почти рождественский сувенир! - Ей так нравилось ласковое русское сокращение имени, что малыша с ее легкой руки теперь звали только так. - За него я ей всю жизнь буду благодарна! Нет, ну как же так? - снова возвращалась к Орловым экономка. – Если они идут с нашим ангелом погулять, то коляску пан Владимир везет, а эта пани рядом вышагивает! Как так можно??? Не понимаю!
Вот так маленькому Жданову почти удалось затмить Ксению, о которой через месяц после исчезновения помнили только Сережка с Наташкой и Артем. Орлов-старший держал слово и ежемесячно переводил на карточку фиксированную сумму. Получает ли ее хозяйка карты, он не интересовался: это его не касалось. Он выполнял свой долг и искренне надеялся, что у Ксении хотя бы в материальном плане все хорошо. Ребята не стали ему говорить, что карточка так и лежит дома на Северо-западной окраине Москвы, в то время как ее владелица словно растворилась в воздухе. Марина тоже подозрительно просто вычеркнула из памяти бывшую подружку. Она не любила жить прошлым, и теперь ее все больше интересовала Алина Жданова, окончательно вернувшаяся в сегодняшний день.
Думал о Ксении и еще один человек и постоянно ждал каких-либо известий, не строя никаких планов или иллюзий, кому как угодно. Однако она исчезла, кажется, надолго, если не навсегда. Прогнозы Моники не оправдывались, а может, ее время еще не пришло, ведь найти выход из сумрачного леса удается далеко не сразу. О том, что не всем это дано, Жданов старался не думать…
28 декабря – в день, когда Степану могло бы исполниться сорок три года, в одном из баров Гамбурга собралось исключительно мужская компания: Роман, Владимир Петрович, пан Владэк и Ян. Настроение у всех было ни к черту, а потому дружная четверка единогласно решила напиться. Вдруг полегчает? В самый ответственный момент, когда мужчины обсуждали, с чего начать претворять планы в действие, у их столика возле окна буквально материализовалась чуть ли не из воздуха Беата. Бывшая оперная дива в этот вечер возвращалась от приятельницы и неожиданно заметила в витринном окне задумчивую физиономию собственного сына, а рядом с ним и Романа.
«Интересная, однако, картина в этой раме вырисовывается», - подумала внимательная мамаша и твердой походкой направилась к двери.
- Добрый вечер, - обратила на себя внимание женщина, подходя к столику. – Примете даму в свою компанию?
-Беата! – оживился Роман и тут же вскочил, чтобы помочь ей сесть.
- Приятно иметь дело с галантным молодым человеком! Тут же сама молодеешь лет, эдак, на двадцать пять, - игриво заметила мадам.
-Мать, а ты-то здесь как оказалась? – наконец, вступил в разговор любимый отпрыск.
- А я сын мой, мимо шла и вдруг вижу в окошко, как мой мальчик собирается надраться в мужской компании, пока его жена одна дома с ребенком сидит! – светская львица моментально превратилась в язвительную родительницу. – По какому, кстати, поводу, позвольте узнать?
- Беата, познакомьтесь! Мой друг – пан Владэк, а это Владимир – мой гость из Москвы и ближайший родственник. Кстати, Володя – отец небезызвестного вам Степана, - представил оставшихся мужчин Роман. – А собрались мы по поводу, черт, как правильно сказать-то, Володь?
- У Степана день рождения, - пришел ему на помощь Владимир Петрович. –Моему мальчику сегодня исполнилось бы сорок три… В тот день в Москве был мороз… А здесь тепло.
Услышав это пресловутое «бы» Беата оторопела: «Это что же такое, если такие парни умирают.. Он ведь моложе моего Яна.. Господи, где же справедливость?»
- Боже мой! Простите! Я ведь не знала ничего! – выдавила Беата. – Мальчики, дайте мне минутку… Когда???
Она никак не могла представить себе, что высокого голубоглазого красавца, невероятно харизматичного, больше нет.
– Владимир, у вас был невероятный сын! Кстати, похож на Вас… А как он играл на рояле…. Не знаю что сказать…Честно говоря, я раздавлена…
- Владимир, простите! Мать не знала ничего, - вклинился в разговор Ян. – Я не смог ей сказать.
- Все нормально, - отозвался Владимир Петрович. – Хорошо, что вы появились, а то у нас тут не то поминки, не то черт знает что.
Беата, взяв себя в руки, сумела разрядить обстановку, и с ее легкой руки вечер превратился в дружеские посиделки. Компания вспоминала о Степане и Ксении, о прошлогодней поездке в Альпы, и только о событиях минувшего сентября не говорили.
Как знать, может, Степану бы это понравилось, хотя все сложилось бы иначе, будь он жив.
А услышав от той же Беаты вопрос о Ксении, Владимир Петрович и Роман дружно тяжело вздохнули…
-Мать, я тебе потом все расскажу, - пообещал ей Ян.
Наверное, только Всевышнему известно, кому нужнее был этот вечер: тому, кого он забрал к себе, или оставшимся…
По домам расходились ближе к полуночи, и настроение у всей компании, за исключением Владимира Петровича, заметно улучшилось.
Мать и сын Нойманны всю дорогу шли молча. Яна мучило предчувствие тяжелого разговора, и он несколько трусливо продумывал пути отхода, но не успел. Как только они вошли в квартиру, Беата тут же вызвала его и Елену на откровенный разговор. Говорить решили на кухне. Бывшая прима рижской оперы начала первой:
- Ленок, ты в курсе, что твой муж выставил меня сегодня совершеннейшей дуррой в глазах отца Степана?
Лена только неопределенно пожала плечами. Она знала, где и с кем проводит вечер ее муж, но как там оказалась ее свекровь??? И что там могло произойти…
Беата тем временем продолжала:
- Ладно! Я допускаю, что вы решили поберечь мои нервы и ничего не рассказали о смерти этого замечательного мальчика… Но кто-нибудь мне может объяснить, что случилось с Ксюшей? Почему все молчат???
- Она пропала, - ответила Елена. – Ни сказав никому, куда-то уехала, и все.. Ее телефон недоступен. Мы, правда, звонили! Поначалу она просто не брала трубку, а теперь …
-Я поняла! – Перебила ее Беата. – Но девочку ведь надо искать! Надо что-то делать, в конце концов!
- Мама, - наконец, подал голос Ян. – Она взрослая женщина, и ей надо сейчас побыть одной. Не думаю, что она исчезла навсегда. Подождем! На этом можно допрос считать законченным? Я лично спать хочу!
Беата недовольно фыркнула и удалилась в свою комнату.. А Ян с Еленой проговорили почти до утра.
Так же и в доме Жданова Владимир Петрович и Марина почти всю ночь говорили о Степане и Ксении.. К утру Марина взяла с мужа слово, что в Москве он проверит, пользуется ли беглянка той самой картой. Вдруг это что-то прояснит.
Лайки и комментарии, подписка,если повествование заинтересовало, приветствуются и очень радуют автора, добавляя уверенности в себе или, в крайнем случае, настроения))) Заранее спасибо! Удачи!