К приезду незнакомого гостя они основательно готовились.
– Надо его кормить , наша задача, как сказал Виктор, “не дать ему пропасть с голоду”, – смеясь говорила Настя, – а чтобы основательно накормить мужчину нужны не только первое, второе и третье, но необходимо к этому добавить еще и десерт.
Для них, просидевших всю зиму втроем в четырех стенах, потому что зима была на редкость суровая, встреча гостя была настоящим праздником.
– Автобус у нас утром приходит в девять, а потом будет в пять вечера, Виктор приехал летом именно в пять, значит и его ждем не раньше.
Юрочка, который с января уже ходил, суетился под ногами, словно чувствуя, что ожидается в их скучной жизни что-то необыкновенно-праздничное. Ровно в пять они все вышли во двор, Настя крепко держала сына за руку, а тот так и норовил с дорожки шагнуть в грядку, в которой уже не было снега а только влажная земля.
И вот наконец калитка открылась, и они увидели высокого и, действительно, худого мужчину с огромным чемоданом и сумкой через плечо. Он легко шел к ним и улыбался. А когда подошел поближе, сказал:
– Ну здравствуйте, милые женщины, и обаятельный маленький мужчина, меня зовут Александр Петрович. Но для вас только Саша, – повернулся он к Марии Сергеевне.
– Вот ты какой, дотоле незнакомый родственник, – подумала Мария Сергеевна, а вслух сказала:
– Добро пожаловать в дом, мы вас с нетерпением ждали.
– Пока хозяйки не привыкли к слову “вы”, давайте-ка мы сразу перейдем на “ты”. Да, Маша, мы ведь сверстники. Виктор мне говорил, что у меня с тобой разница в четыре месяца. Да-да, я на 4 месяца тебя старше, причем ровно на четыре: я родился 12 июня, а ты 12 октября, правильно? Вот ведь как интересно.
Потом он повернулся к Насте и сказал:
– Ну а тебе еще проще, Настя.
Он шагнул к ней, обнял, и уже за спиной она услышала его голос:
– Ведь ты же моя дочь.
И, отстранив ее от себя, посмотрел Насте прямо в глаза, – только вот отец у тебя непутевый.
Он повернулся к Марии Сергеевне:
– А тебе, Маша, спасибо за помощь.
Марии Сергеевне было непривычно слышать от незнакомого человека только свое имя, но было приятно.
– Саша проходите, а к нам сейчас соседи придут отпраздновать нашу с вами встречу. Звони Ивановне, Настя, а Пахомыч у нее с утра сидит.
Они еще о чем-то говорили, а Настя не могла в себя прийти от неожиданной новости, она не верила, что этот высокий и худой громогласный мужчина ее отец.
– Как, как он мог меня найти?
– Настя, звони уж! – услышала она голос Марии Сергеевны сквозь череду своих мыслей.
А через полчаса, познакомившись с Пахомычем и Ивановной, гость, сидя за празднично накрытым столом, рассказывал им о Викторе, об их тяжелой работе в северном суровом крае, где они вместе с Виктором работают в дружном мужском коллективе.
Настя же была сама не своя после того, как этот незнакомый ей человек сказал, что она его дочь, то отвечая невпопад, то ставя на стол лишнюю тарелку.
– Как такое могло быть, ведь мы жили за тридевять земель друг от друга.
За столом он не говорил об этом, видно посторонние, хоть и свои, деревенские, стесняли его, хотя молчаливостью он не страдал, за столом он был общительный разговорчивый и улыбчивый. Настя во все глаза смотрела на него, но не находила в себе никакого с ним сходства.
– Как тогда он мог догадаться, что мы родственники, раз мы с ним не похожи?
Но вскоре она увидела укоризненный взгляд Марии Сергеевны и постаралась включиться в общий разговор, но вдруг в ужасе подумала:
– А как я к нему обращаться буду? Отец, папа или дядя Саша? А может лучше Александр Петрович?
Настя понимала, что назвать его папой будет непросто, тем более сейчас, когда ей 22 года, когда у нее уже есть сын.
Юрик за капризничал, и она, подхватив его на руки пошла укладывать его спать. Она видела, что сын возбужден, ведь кроме нее и бабушки, а также любимого Пахомыча и Ивановны, так хорошо знакомых ему, он сегодня увидел и совершенно незнакомого ему мужчину, который и внимания особого не него обращает.
Почему-то последние ее мысли Насте не понравились:
– Может он и хочет взять его на руки и отнести в кровать, но стесняется, а я-то сразу плохо думаю о нем.
Юра быстро уснул, а Настя вышла к гостям, но те уже собирались домой. Проводив Пахомыча и Ивановну, она зашла на кухню. Быстро убравшись на кухне, хозяйки зашли в комнату, где сидящий на диване гость разглядывал альбом с фотографиями.
– Ну что, Саша, начну я? – спросила у Александра Мария Сергеевна.
– Да, Маша, так будет лучше.
– Помнишь, Настя, на свадьбе Виктор отправлял фотографии своим коллегам?
– Да, помню.
– Так вот Саше показалось, что ты очень похожа на его девушку, которую он потерял много лет назад. Она умерла при родах. А когда Виктор вернулся на работу и рассказал, что его жена сирота, он решил, что ты вполне можешь быть его дочерью. Помнишь, как я не раз расчесывала тебя перед сном, а потом, когда тебя не было в доме, разглядывала твою подушку, в надежде найти подходящие для анализа волосы. А помнишь, как ты дважды теряла зубные щетки, это тоже моя работа, ведь нам только со второго раза удалось предоставить подходящий для анализа материал. Но в результате у нас с Сашей все получилось, теперь ты можешь смело назвать его отцом.
– Если захочешь, – с глухой тоской сказал Александр Перович, глядя ей прямо в глаза, – прости меня, Настя, это я виноват в том, что и моя, и твоя жизнь пошла кувырком. Это я сделал твою маму несчастной, хотя до сих пор не знаю, что именно послужило причиной ее смерти. Знаю только, что она умерла при родах. А я приехал слишком поздно, с работы меня могли отпустит, всего на несколько дней, и я ждал ее звонка, но так и не дождался. Мы должны были пожениться сразу после моего приезда. я уже и квартиру купил в том городе, где жила твоя мама.
Он открыл небольшой блокнот и показал Насте фотографию. Настя с Марией Сергеевной ахнули, с фотографии на них смотрела женщина, удивительно похожая на нее.
– Родители ее, как сказали мне соседи в доме, где я купил квартиру, узнав,что мы так и не поженились, выставили беременную дочь на улицу, она поселилась в моей квартире, ожидая, когда я вернусь. Но судьба распорядилась иначе, она умерла. А тебя, Настя, дед и бабка отказались забирать, поэтому тебя определили в детский дом. Но когда я приехал, оказалось, что тебя уже удочерили, и я не имел права тебя забрать, ведь я не был тебе официальным отцом.
– Да, я знаю, что меня забирали еще совсем маленькой, мне об этом по секрету нянечка рассказывала, а потом они меня вернули, потому что у них свой ребенок родился, нянечка мне говорила, мол хорошо, что это было тогда, когда я была еще глупая и маленькая, обычно дети после такого вот возврата ломаются, озлобляются. А я вот выросла, как мне кажется, вполне нормальный. Но мне очень трудно переломить себя и сказать вам то, что вы хотите от меня услышать.
– Ты не торопись, дочка, не торопись, – ласково говорила ей Мария Сергеевна и гладила ее по руке, – время все расставит по своим местам.
– Меня вот так никто не успокаивал, – усмехнулся Александр.
– А вы мужики подлецы, безалаберные, беспринципные негодяи, – возмущалась Мария Сергеевна, – и не надо себя оправдывать, раз ты сам виноват. Кто тебе не давал жениться на ее матери вовремя, может она до сих пор жива бы была.
– Я не оправдываюсь, просто иногда хочется открыть кому-то душу. А этот кто-то так мне и не попался за то время,что прошло после смерти настиной мамы.
– Ладно пора спать, завтра поговорим по душам, – сказала Мария Сергеевна, – надо ведь вам узнавать друг друга. Мы с Настей чуть больше полугода знакомы а уже понимаем друг друга с полуслова, она мне, можно сказать уже дочь, ведь мы теперь родственники.
Она постелила гостю и сказала:
– Завтра сделаем кое-какую перестановку, и ты будешь спать в комнате один, а мы все переберемся в комнату, где спит Юрочка, она самая большая. Да и Настя отдохнет, а то ей приходится одной вставать по ночам к Юрику.
Так они и зажили. И полетели у Саши дни его, казалось бы длинного отпуска. Да так быстро, что он расстраивался глядя на календарь, где снова было написано “понедельник”. Отец и дочь трудно привыкали друг к другу, зато маленький Юра быстро осознал, что дед - самый лучший его друг ведь только он втихаря от женщин балует его: то дает что-нибудь вкусненькое, то сажает себе на шею и носит по комнате а тот сверху вниз смотрит с восторгом и страхом одновременно и крепко держится за его руки.
Еще внук любит слушать, как дед поет.
– Ведь голос у него действительно хороший, сильный. Да и песни он поет замечательные, я таких ни разу и не слышала, – думает Мария Сергеевна, слушая его из кухни, и в сердце ее разливается непонятное ей чувство не то жалости, не то ли нежности.
А чувства Насти, у которой еще нет той женской мудрости Марии Сергеевны, каждый день противоречивые, то она жалеет и любит этого высокого худого человека, то винит в том, что мать умерла так рано из-за него.
Мои дорогие подписчики, благодарю вас за лайки и комментарии, и очень прошу вас не забывать восстанавливать подписку. Добра вам и счастья!
Читайте и другие мои публикации: