Когда утром я вышла в гостиную, Он сидел за столом и не отрываясь смотрел на догорающую свечу.
-Сегодня день последней сказки, - продолжая смотреть на пламя, сказал Он.
Я села рядом, тихо обняла его и неожиданно для самой себя спросила:
-Хочешь, я останусь?
-Слёзы чокнутых, - словно не слыша моего вопроса, почти беззвучно произнес Он.
-Что? – не поняла я.
Переведя взгляд со свечи, Он не мигая смотрел мне прямо в глаза:
-Это состояние называется «слёзы чокнутых».
***
-Сначала они слегка царапают сердце: нечасто и неглубоко. Случайно брошенное слово – бороздка, смутная улыбка – еще одна, поворот головы – еще. Ты не придаешь этому особого значения, только словно со стороны наблюдаешь, как они легко касаются сердца. И тебе это даже приятно: ты чувствуешь, что живой, чувствуешь сладкую, едва уловимую негу, тепло первых лучей летнего солнца.
А потом эти бороздки становятся глубже и появляются первые капельки крови. Номер телефона – и они кровят, голос через тысячу километров – кровят, недосказанность и молчание пару дней – кровят. Ты начинаешь чувствовать первую боль, начинаешь понимать, что безобидное рассветное солнце поднимается высоко на небосклоне, чтобы сжечь тебя дотла.
И тогда ты предпринимаешь первую, но уже такую запоздалую попытку уйти в тень, скрыться, убежать. Но когти уже плотно впились в сердце. Ты мечешься как раненый зверь, ожидая, что вот еще немного – и станет легче, ведь уже день, два, три, неделю ты прячешься от палящего зноя.
А потом вдруг наваливается такая тоска, что ты готов сгореть заживо, лишь бы не чувствовать эту тоску. И ты выходишь на солнце. И играешь в шахматы, и стираешь звезды, и пишешь письма, и танцуешь танго, и разбиваешь шар, и не надеваешь тапочки, и пьешь бурбон, и собираешь светлячков, и блуждаешь в зеркальном лабиринте, и отчаянно взлетаешь по лестнице вверх, чтобы позже сорваться вниз
И среди этой выжженной пустыни с вросшими в сердце когтями ты, как сквозь песчаную бурю, вдруг неожиданно слышишь «пожалуйста, уходи». И чувствуешь, как когти раздирают в мясо твое сошедшее с ума сердце, и видишь, как когти того, другого, хищно, плотоядно облизываются, дожидаясь своей очереди.
И она наступает. Может, не сразу, но вечером, когда не раздается телефонный звонок; ночью, когда не чувствуешь дыхания рядом; утром, когда не приходит привычное сообщение; днем, когда кто-то чужой произносит любимое имя. И снова: вечером, ночью, утром, днем - по кругу. Когти жадно разрывают сердце изнутри, и оно почти останавливается, замирает, истекая кровью и слезами.
-Слезами чокнутых?
-Да.
***
-Я позаботился о том, чтобы ничего не случилось по дороге, - Он подал мне накидку.
Надев её, я выжидающе молчала.
-Да, - и Он протянул мне маленький сверкающий комочек, - она живая, теплая. Как и договаривались, я хранил…
-Все эти годы? – ахнула я.
Он не ответил, спасаясь в тени безмолвия.
Боясь взглянуть в его глаза, я убрала свою сохраненную Душу во внутренний карман накидки и открыла входную дверь.
-Купи себе новый стеклянный шар, – делая шаг во двор, тихо произнесла я.
Он вышел вслед за мной:
-Его некому будет разбить.
Я сделала еще один шаг в попытке скрыться от солнца - под ногами грустно запел снег. Еще шаг, еще, еще один - не оглядываясь.
Не оглядываясь….