Одинокая фигура солдата осторожно пробиралась в темноте по улице разбитого артиллерией пригородного поселка.
Зарево оставшейся внизу, в овраге, горящей техники немного рассеивало тьму теплой весенней ночи, и солдат мог кое как ориентироваться.
Он мало что помнил из предыдущего часа. Его, командира колонны, сидящего на броне, вышвырнуло в овраг первым же взрывом. Он уже не помнил, как очнулся внизу, как под грохот разрывов и треск автоматных очередей выбирался чуть ли не ползком из этого ада. Как внезапно понял, что попал в до боли знакомое место.
Голова кружилась, левый рукав камуфляжа набух от крови, желтая повязка на рукаве стала в темноте совершенно неотличима от остальной одежды. Зажатый подмышкой автомат, с единственной оставшейся обоймой, с каждой минутой становился всё тяжелее.
Его колонну бронетехники, направляющейся на помощь попавшим в окружение друзьям из родного батальона, попросту разбомбили, как несмышленых пацанов.
Это надо же было так попасть?
А всё это чёртово командование.
-Ви же воины, - Вещал из динамика смартфона хриплый голос с иностранным акцентом. - Ващи братья попали в беда. Они кричать, хелп, хелп. Надо вам ийти, спасать их. Быстро ийти. Гоу, гоу.
Вот и пошли в ночь, даже не разведав, что их может ждать впереди.
И дорога вроде была знакомая. И машины шли с потушенными огнями на предельно возможной скорости.
Но всё равно их вычислили.
Там, внизу, в овраге, ещё что-то взрывалось, на короткое время освещая окрестности, когда солдат добрел до знакомого с детства штакетника.
За забором со сломанной калиткой виднелся его родной дом.
Но знакомые очертания были какими то не такими, как подсказывала память.
Солдат оглянулся, покрутил головой, осторожно отступил к забору напротив.
В темноте он разглядел жестяную табличку прибитую к соседской калитке.
"HITLERSCHTRASSE 48", с трудом прочитал он на табличке.
Солдат аккуратно поддел пальцем и потянул на себя жестянку. Она, кое как прибитая гвоздями к полусгнившему штакетнику, легко поддалась и с шорохом упала на траву. Под ней проявилась старая надпись из полурассыпавшейся белой краски.
"Ул. Гагарина. № 48."
Солдат облегченно выдохнул. Значит этот дом, № 47, был всё же его домом.
Он вернулся к разбитой калитке, вошёл во двор, дошел по хрустящим под ногами осколкам шифера до дома и с испугом уставился на него.
Родной дом встретил его разбитой взрывом крышей, черными, без единого целого стекла окнами и зияющим чёрным проемом выбитой двери.
Вблизи чувствовался застарелый запах гари.
Солдат понял всё, тяжело вздохнул и уже было направился обратно на улицу, как вдруг взглядом уловил едва заметный огонёк, выбивающийся из щелей рассохшейся двери, ведущей в погреб.
Сердце радостно забилось.
"Живы, живы", мелькнуло в голове.
Он подошёл к двери и осторожно потянул её на себя. Дверь чуть скрипнула. Солдат разглядел идущие вниз ступени, стоящий внизу в погребе маленький столик и горящую на нем тусклую иконную лампадку.
-Эй, - Громким шепотом сказал он. - Тут есть кто-нибудь?
Гробовая тишина была ему ответом.
Солдат с трудом перешагнул порог, волоча ослабевшей рукой за собой автомат, спустился по ступенькам.
В погребе стоял такой невыносимо затхлый запах, что слезы сразу же навернулись на его глаза. Он положил автомат на стол с лампадкой, и тяжело вздохнув, устало опустился на сырой пол.
Внезапно большая куча тряпья под стеллажами с банками зашевелилась, из неё высунулось грязное, бледное, заросшее всклоченной бородой лицо.
Рука солдата потянулась к автомату.
-Замри и руки убери, - Раздался тихий, хриплый, но решительный голос. - А то разом в брюхо пульну.
Из тряпья вслед за лицом появилось и короткое дуло ружья.
Солдат вздрогнул, одернул руку, вгляделся в лицо и радостно вскрикнул.
-Диду, чи не пизнаешь ты мене? Це ж я, Алёшка, внук твой?
Лицо замерло. На нем появилась гримаса отчаяния.
-Внук? - Переспросил старик. - Какой ещё внук?
Солдат оторопело взглянул в мутные, подернутые катарактой старческие глаза, и произнёс уже по русски.
-Дед, дед. Это же я, Лёшка. Ты что не узнаешь меня?
-Внук, Лёшка? - Опять переспросил старик. - Ну был у меня внук когда-то. Ушёл, давно. В столицу. Какой-то майдан завоевывать. Не вернулся. А ты кто, служивый?
-Так я вернулся, диду. Ой, дед. - Горячо зашептал солдат. - Дед, дед. Ну вспомни. Мы же ещё с тобой на рыбалку ходили. По тропинке, между трёх тополей. Ты меня учил, как червей на крючок насаживать. Помнишь?
Старик зашамкал беззубым ртом, высунулся из своего тряпья, загородил глаза от света рукой и пристально вгляделся в лицо солдата.
Какое-то осмысленное выражение появилось в его глазах.
-Аааа, Лёшка, - Протянул он сиплым голосом, -Хорошо, что заглянул. А то мне тут совсем плохо одному.
-Дед, дед. Мне тоже очень плохо. Мне перевязка нужна. Меня ранили. Вот, смотри, весь рукав в крови.
Продолжение следует.
Автор: Славик Странный