- Подожди, Марин, - останавливаю я клиентку, пока мы идем мимо полок в магазине. - Смотри, ты опять тянешься к привычному.
Моя клиентка - очень худенькая и тонкая молодая женщина с копной волос и огромными очками. Она музыкант. У меня с музыкой так себе, но она читала мой первый блог, потом мы пересеклись через общих друзей, и она попросила с ней поработать.
Она невероятно уязвима. Тот тип женщины, который гнобят подруги, муж, начальство и коллеги. Она утончена: длинные руки, длинные ноги, очень короткое в пропорции тело, длинная шея, маленькое лицо. Всё это требует особого баланса в плане кроя, но самое главное - глубокий, сидящий на подкорке страх вкладывает в эту прекрасную от природы конституцию ощущение дисгармонии. Марина кажется нескладной, даже когда тратит на сборы три часа кряду.
Я видела, как она играет. В концертном платье, в зале Универа, она была прекрасна. Когда она сидит за своим инструментом, её руки, ноги и спина, шея и голова движутся согласованно. Это те редкие моменты, когда она гармонична. Мне кажется, она даже немного сияет. У Марины сложный брак и проблемы психосоматического толка. Мне это пока не понятно: я очень бойкая и злая - мне 25, а Марине всего на пару лет больше, но почему-то это ощущается как колоссальная разница.
- Ой! - отдергивает руки от платья с огромным вырезом Марина. Её уязвимость привычно подчеркивается в гардеробе тонкими кофточками и трикотажными платьями, которые делают её ещё более длиннорукой и худенькой, особенно, когда представление о женственности заставляет купить нечто с декольте. Вырезы обнажают грудину: широкое пространство без капли мягкости, с жалко выступающими косточками.
Может быть, она меня раздражает. Может быть, мне до темноты в глазах обидно, что женщина, прекрасная в момент деятельности, так жутко не соответствует себе самой в повседневной жизни. Может быть, мне её жалко. Может быть, я ощущаю собственное бессилие и сама вообще не верю, что смогу ей помочь.
У нас обучающий шоппинг. Марина носит с собой методичку, которую я для неё напечатала, со всеми фасонами, которые ей пойдут. Мы разобрали уже всё по четыре раза, но Марина всё равно продолжает идти по привычным фасонам, как по пьесе, которую выучила вместе с ошибками, и смотрит на меня глазами ребенка, которого сейчас начнут бить линейкой по рукам.
Я выдыхаю. Мы стоим в отделе, который волшебным образом пригоден для девушек без талии и всяких намеков на фигуру - он идеален для таких, как Марина, и всё же здесь она сумела найти то, что снова обнажит её так, чтобы удобней было укусить любому мимокрокодилу. И снова пронесет её мимо запроса "хочу наконец выглядеть женщиной с интересной фигурой". Не стоило. отпускать её сразу на обучающий, понимаю я уже задним числом. Лучше было разочек пройти и собрать с ней всё своими руками, как надо.
- Марин, смотри, - начинаю я, надеясь, что слова найдутся. - Вот мы с тобой на консультации говорили, что ты хочешь показать свою фигуру в лучшем свете.
- Ну да, - подтверждает она из-за своих очков.
- Ты очень красивая. Ты дико красивая. Я тебе отвечаю, я тебя видела на концерте в Универе, ты была просто бомба! И в Филармонии я тебя видела, ты вообще как ангел была, клянусь!
Она смотрит выжидающе. Людей искусства не проведешь: когда хвалят, тут же припечатают прямо следующей репликой, и они это знают.
- И мы с тобой говорили на консультации: трикотаж у нас для основы, для белья, водолазок. А для формы что?
- Рубашки, жилетки, костюмные ткани и... стеганые, - загипнотизированно повторяет она.
- Умница! А ещё многослойность!
Марина нетерпеливо поправляет очки. Всё она знает, и раздражается из-за этого.
- Тонкий трикотаж вот в таких драпировках, платья эти с поясом - они для твоей фигуры не предназначены. Они для другого типа девушек сделаны, и на это сто пятьдесят лет вся история моды работала. А для таких, как ты, тоже сделано много прекрасного, только надо его рассмотреть и попробовать.
- Заново разучить?!
- Да!
Марина стоит белая от гнева. Мне достаточно хорошо знаком этот тип маленьких хрупких женщин, которые редко проявляют эмоции, но сейчас мне кажется, что Марина просто по лицу меня отхлещет моей методичкой. Действовать на опережение как-то глупо: две интеллигентные девушки в общественном месте ведут разговоры о прекрасном - это не трактир в вестерне всё же. С минуту мы стоим и смотрим друг на друга. Я прямо вижу, как багровеют и постепенно гаснут красные пятна в глубоком декольте её привычной кофточки.
- Мне кажется, на сегодня стоит шоппинг закончить, - говорит наконец Марина. - Сколько я должна?
Мы рассчитываемся и расходимся. Я в совершенно растрепанных чувствах, она - бог её знает. Наверное, тоже.
Я гоняю эту историю в уме некоторое время. Делаю выводы, что всё же не надо брать обучающие шоппинги вне групп, которые перед этим проходят у меня кабинетный тренинг с полным разбором теории друг на друге. Что я реально сделала всё, что могла. И что причина гнева как будто бы ко мне не относилась. Или относилась, но не напрямую. Марина злилась как будто не только на меня, но на кого-то ещё. Сильного чувства хватило бы на десять человек разом. Но хорошо, что в тот момент у меня была запись на несколько дней вперед: четыре удачных шоппинга с положительными отзывами лучше всего вылечили один неудачный, на котором мы, по сути, ничего толком сделать не успели.
... Марину я встретила совсем недавно. Случайно, среди толпы гуляющих на летних туристических улицах. Это был совершенно другой человек. Элегантное платье из хрустящего поплина с широкими воланами и огромными кукольными рукавами полностью защищало тело, но оставляло на воле её потрясающе длинные ноги в ярких туфлях. Короткая стрижка обнажала шею. Очков уже не было - вместо них, наверно, были линзы или даже лазерная коррекция. Она смеялась и пила что-то красивое из высоких бокалов с несколькими друзьями. К моему удивлению, она подошла ко мне, очень тепло поздоровалась и... извинилась.
- Мне неудобно, что я в тот момент так резко ушла, но, наверно, так было нужно. Ты сказала, что мне надо заново разучить всё, что я знала о себе, и я в таком ужасе была! Я столько работала! Мне было так трудно! И опять двадцать пять!
Я-то, конечно, за прошедшие десять лет стала гораздо добрее и менее борзой, так что уже примерно понимала, почему так получилось. В тот момент Марина злилась не на меня конкретно, а на всех своих педагогов разом, и на родителей в том числе. Мне просто чуть не прилетело по сумме обстоятельств, но сильные эмоции у двух хрупеньких девушек всё же находят иное выражение, чем у каких-нибудь дворовых качков. Тихо и скрытно.
Десять лет назад Марина пришла домой, успокоилась и, подумав, поняла, что она действительно застряла на накатанной колее.
"Ты мне тогда сказала, что я похожа на расстроенную скрипку, и я начала себя настраивать. Это было трудно, потому что на самом деле я не была готова себя никому доверить. Но твой конспект очень помог! По сути, ты дала мне правильные ноты, по которым я сначала не хотела играть... а когда попробовала, то удивилась, как хорошо всё получилось. И вот, я сначала копировала то, что ты мне обозначила, а потом... начала импровизировать."
Расставались мы уже друзьями, без обид. И Марина разрешила мне поделиться этой историей, изменив имя. Она давно, оказывается, уехала в другой город, и наша встреча совпала, как богом посланная.
Наверно, так должно быть. Некоторые "гештальты" лучше всего закрываются лицом к лицу.
И да, в 2013 году у неё на руках была одна из первых усеченных "Книг стиля". Тогда это был весьма небольшой документ, страниц на 25. А сейчас средняя вытягивает примерно на 75 - столько всего для них накопилось))
Рассказывайте, были ли у вас такие ситуации, когда в итоге всё получилось даже лучше для всех по сравнению с изначальными планами. А если я потребуюсь вам как стилист, то мои контакты и сайт с услугами в профиле канала. Запись идет на начало августа.
