Изнуряющая жара начала мучить путников, едва только солнце оторвалось от горизонта на востоке и стало возноситься к зениту. От зноя нигде не было спасения. Абдул предусмотрительно укрыл лицо тагельмустом и теперь смотрел на пустынные просторы через небольшую прорезь головного убора, остальным же приходилось по-настоящему туго. Особенно сильно от жары мучился Бефанг, с его огромного тела стекали потоки соленого пота, поэтому он беспрестанно прикладывался к бурдюку с водой и жадно пил теплую воду. Его лошадка совсем не чувствовала веса богатыря и уверенно брела по песчаным дюнам, не обращая внимания на великана на своей спине.
Старик Валрох дремал под мерное покачивание. Лошади шли шагом, поэтому удержаться в седле мог даже самый неискушенный в верховой езде наездник. Практически никто не разговаривал, иногда спутники перебрасывались фразами, но старались лишний раз не говорить, ожидая, что в пустыне вполне могут оказаться люди, которым эта непринужденная болтовня может не понравиться. Танет изредка бросал взгляд на проводника, ожидая, что Абдул обратит на него внимание и можно будет с ним заговорить, но юноша был так сосредоточен, что охотник не смел отвлекать его.
Танет совершенно не мог понять как парень находит правильный путь среди бесконечных песчаных дюн, похожих одна на другую как две капли воды и составляющих меж собой огромное песчаное море без конца и края. Палящее солнце слепило глаза, заставляя щуриться и смотреть себе под ноги, но Абдуле светило не было помехой. Он отважно всматривался вдаль и если вдруг сбивался с курса, то ловко направлял лошадь новым курсом.
Ближе к полудню путники наконец решили остановиться и перекусить, хотя единственным их желанием оказалось вдоволь напиться воды и хоть немного посидеть на песке, чтобы не чувствовать тяжелый конский пот, пропитавший всю одежду.
– Как долго добираться до следующего оазиса? – Мабина вытянула ноги, усевшись на песок, и обратилась к мальчишке-кочевнику.
– Если не будем спешить, то доберемся через два дня, – спокойно ответил Абдул.
– А если поспешим? – не унималась Мабина, не понимая почему они должны медлить.
– Если поспешим – то вообще никуда не придем, – многозначительно ответил проводник, и устремил взор на восток.
– Порадовал, – фыркнула наемница, но больше не стала приставать к юноше с вопросами.
– Скоро мы ступим на землю Фархата, – предупредил Абдул, – он хозяин оазиса куда мы направляемся, так что будьте начеку.
– Нам стоит его опасаться? – Верба невольно погладила рукоять меча.
– Фархат – властолюбивый человек, поэтому вполне захочет отобрать рабов Максуда или перебить их несмотря на охранную табличку.
– Я думал у вас здесь соблюдаются законы и обычаи, – негодовал Танет, с подозрением глядя на кочевника.
– У каждого народа есть хорошие и плохие представители. Кто-то любит жизнь и свободу, а кто-то власть и деньги, – Абдул сделал несколько глотков из бурдюка и снова скрыл свое лицо под тканью. Он сложил ноги по-турецки, прикрыл веки и замер на месте, будто прислушивался к своим внутренним ощущениям.
– Сдается мне, что мы все сгинем в этой пустыне, – задумчиво произнесла Верба, – особенно, если учесть, что каждый встречный хочет твоей крови.
– Зато мы можем использовать магию, не боясь Темных жрецов, – попыталась приободрить путников Прия, – колдуны никогда не посмеют вторгнуться в пустыню и сразиться с кочевниками Санг’хи.
– Боюсь, что нам здесь волшебство не поможет, – Валрох не разделял ее оптимизма, – мы здесь более уязвимы чем в землях Королевства. Кочевники вполне могут справиться с каждым из нас.
– Перестаньте нагонять тоску и говорить о смерти, – разъярился Бефанг, – для каждого воина умереть в бою – это большая честь, а вы причитаете словно стая наседок.
– Вообще-то наша задача не умереть в бою, а выжить, – парировала Верба, недобро глядя на великана.
– Выжить…, – Бефанг скривился как от зубной боли, – меня угнетают эти пески…
Абдул не сказал ни слова, он просто открыл глаза, встал на ноги и взял свою лошадь под уздцы. Прыжком взобрался на лошадь и замер в седле, ожидая, когда остальные последуют его примеру. Путники нехотя заворочались – никому не хотелось снова взбираться на потную лошадь и брести по бесконечной пустыне в неизвестном направлении, где куда хватало глаз простирался один только желтый песок. Моральный дух отряда таял на глазах, превращая стойких воинов в безвольных кукол, болтающихся в седле из стороны в сторону.
Абдул первым заметил всадников на горизонте и махнул головой Танету, обращая его внимание на непрошенных гостей.
– Фархат? – охотник задал только один вопрос и когда юноша кивнул, понял, что стоит держать руку поближе к оружию.
Отряд кочевников приближался стремительно. В отличие от воинов Максуда эти оказались одеты в светло-синие одежды также скрывающие фигуры с головы до ног. В руках всадников Танет не увидел обнаженных клинков, посчитав это хорошим знаком, но едва он посмотрел на Абдула, то сразу понял, что это еще ничего не значит.
– Говорить буду я, – предупредил проводник и отделился от основного отряда, приказав остальным не двигаться с места и быть готовыми к любому развитию событий.
Едва кочевники застыли перед Абдулом как вперед вышел человек на самом красивом белоснежном коне. Он с большим достоинством приблизился к юноше и тот вынужден был склониться перед ним в приветственном поклоне, но сам человек не удостоил проводника поклоном.
– Сдается мне, что наши дела плохи, – прошептал Танет и рука его медленно потянулась к клинку на поясе, остальные тоже занервничали, ожидая внезапного нападения.
До путников донеслись некоторые фразы, их которых можно было понять, что Фархат недоволен вторжением чужаков в свои владения, но и Абдул оказался тверд в разговоре с ним.
– Мы следуем на восток, – спокойно говорил Абдул и в голосе его чувствовался металл, – я обязан сопроводить рабов Максуда-Аль-Хазреда.
– И давно рабам Максуда разрешено владеть холодным оружием? – конь Фархата переминался с ноги на ногу, чувствуя возбуждение своего седока.
– Это всего лишь мера предосторожности, – пояснил проводник, – отряд не сопровождает охрана, поэтому рабы должны постоять за себя сами.
– Ха-ха, – нагло рассмеялся Фархат, не спеша открывать своего лица незнакомцу-кочевнику, – вряд ли чужаки способны защитить сами себя в нашей пустыне. В любом случае вам не пройти по моей земле.
Абдул недолго думая вытащил из-за пазухи серебряную табличку, показывая, что эти люди – собственность Максуда, но Фархат даже не взглянул на нее. Вероятно, он принял решение еще только увидев на горизонте отряд чужаков во главе с мальчишкой-проводником.
– Глупец, – движение кочевника было молниеносным, его рука словно змея скользнула под свободные одежды и вытянула кинжал. Фархат успел лишь увидеть удивление в глазах мальчишки, когда отточенным движением воткнул кинжал ему в бок. Абдул даже не успел вскрикнуть, его глаза закатились, и он неуверенно сполз с седла, пытаясь ухватиться за гриву лошади. Несколько алых капель крови упало на песок, мгновение спустя мальчишка кулем упал под ноги своей лошади и замер на песке.
Остальные кочевники, не дожидаясь команды своего вождя, ринулись на чужаков, мгновенно обнажив острые ятаганы.
– Кажется наша песенка спета, – Мабина с лязгом вытащила из ножен свой клинок, готовясь встретить врага.
Отряд ощетинился клинками, наблюдая как к ним стремительно приближается отряд кочевников, улюлюкающих и погоняющих взмыленных коней.
Прия, не желая оставаться в стороне, нащупала нож матушки и сделала аккуратный надрез на левой ладони. Указательным пальцем правой руки она стала лихорадочно рисовать волшебные символы на запястье руки, надеясь, что заклинание поможет ей отразить атаку кочевников Санг’хи.
– Ты уверена что это сработает? – Танет сжимал в руках свой верный меч, надеясь, что он послужит ему также, как и волшебный клинок, оставшийся в ножнах за спиной.
– Понятие не имею, – сдавлено ответила маленькая волшебница, – но попробовать стоит.
– Подходи по одному! – зарычал разъяренный Бефанг, перекидывая топор из одной руки в другую и глазами намечая первую жертву.
Нервы девочки не выдержали и по ее руке, измазанной в крови, скользнули волшебные нити. Тотчас отряд противника окружил прозрачный магический шар – «волшебная сфера», с помощью которой Прия некогда уничтожила Темного жреца и спасла жизнь Валроху. Но кочевники, казалось, совсем не были впечатлены ее магическим искусством. Один из них взмахнул мечом, и сфера распалась словно лопнувший мыльный пузырь, а кочевники продолжили свою атаку, даже не сбавив скорости. Меч кочевника, который с такой легкостью разбил волшебство Прии, засветился голубоватым сиянием, сквозь которое проступили магические символы, выкованные на холодном оружии.
– Теперь понятно почему Темные жрецы м ними не связываются, – констатировал Валрох, убирая бесполезную склянку с магическим зельем в складки одежды и хватаясь за свою сучковатую палку обеими руками, надеясь, что таким образом он сможет отбивать атаки ятагана противника.
Воины невольно встали кругом, в центре которого оказались самые уязвимые члены отряда – Прия и Валрох. Наконец, первый всадник сократил дистанцию настолько, что сумел наотмашь ударить мечом охотника, но тот вовремя провел контратаку и два клинка со звоном встретились. Завязалась драка. Тотчас с разных сторон на помощь поспешили другие кочевники и пространство вокруг потонуло в лязге железа и натужных хрипах воинов.
Фархат меж тем не спешил приближаться к месту схватки и наблюдал за своими воинами в некотором отдалении, стоя на бархане словно все, что здесь происходило его совсем не касалось. Он даже не удостоил взглядом мальчишку, лежавшего под ногами его коня и истекающего кровью.
Прия была не согласна на роль жертвы и снова попыталась применить заклинание, тогда с неба змеёй скользнула молния, желавшая поразить надменного Фархата, но тот даже не удостоил ее чести обнажить клинок, и магическая небесная стрела ударила в песок в нескольких метрах от него. Наверняка он скривился в усмешке, но лицо его было скрыто тканью, так что никто не мог увидеть его выражение.
Несмотря на воинственный нрав кочевников, никому из них еще не удалось победить своего соперника. Воины Танета искусно отбивали их атаки и даже пытались нападать сами, но не владели навыками боя, сидя на лошади посреди песчаного царства, где маневр не был возможен. Тогда кочевники сменили тактику, нападая рывками. Они наскакивали на противника и мгновенно ретировались, лошади слушались их так, что казалось они были единым целым со своими седоками. Кочевники словно стая голодных волков кружили вокруг маленького отряда, стараясь укусить зазевавшегося путника, но воины были начеку, отражая каждую новую атаку.
Повелительным жестом руки Фархат остановил атаку своих воинов, и они застыли на месте, продолжая кольцом стоять вокруг отряда чужаков. Он тронул поводья своей лошади и шагом подъехал к удивленным людям. Ловким движением руки откинул ткань с лица и улыбнулся. Лицо Фархата оказалось смуглым настолько, будто бесконечные дни, проведенные под ярким светилом, испепелили его кожу. Черная как сажа борода прикрывала недовольно сжатые губы, кривившиеся в злобной усмешке.
– Какое отчаянное сопротивление, – с презрением обратился он к чужакам, – мне жаль будет убивать рабов верных своему господину.
– А ты сначала попытайся! – вырвалось у Вербы.
– Женщине не престало быть воином, – Фархат взглянул на серпийку и в его взгляде читалось сладострастное желание обладать ею, – женщина должна быть наложницей, а не солдатом.
– Наверняка твои жены улыбаются на твоем ложе, но стоит темноте скрыть их лица как на них можно прочитать только одно – ненависть, – поддержала подругу Мабина.
– Мне плевать на чувства моих наложниц, презренные рабыни, – Фархат сузил глаза, вглядываясь в мятежных рабов, – никакой раб не смеет мне дерзить.
– Тогда подойди поближе и сам увидишь как рабыня заставит тебя поплатиться за свои слова, – брови Вербы сошлись к переносице.
– Я буду драться с тобой, – кочевник пальцем указал на Танета, вероятно предполагая, что он самый слабый воин в отряде, – если ты сумеешь победить, в чем я сомневаюсь, то я отпущу вас, если же нет, то все вы станете моими рабами.
– Тебе придется убить всех нас, – заговорил Бефанг, – никто из нас не станет тебе служить.
– Тогда мои люди перебьют вас по одиночке, а тех, кто уже не сможет сопротивляться – заберут силой, – он довольно красноречиво посмотрел на Прию и старого волшебника.
– Сначала попробуй справиться со мной, – Танет спешился и передал поводья своей лошади Мабине. В руках он продолжал сжимать свой верный клинок, ожидая, что Фархат не сдержит слова и на него тотчас кинуться все кочевники.
Фархат ловко спрыгнул с лошади и обнажил свой меч, который золотом засиял на солнце. Инкрустированный драгоценными камнями и испещренный волшебными символами он казался настоящим произведением искусства и несомненно обладал невероятной силой, доставшейся своему хозяину.
– «Кажется этот клинок не такой простой», – подумал Танет, рассматривая ятаган Фархата.
Кочевник без предупреждения взмахнул мечом и со всей силы обрушил его на голову охотника, который едва успел закрыться от удара своим клинком. Вместо того чтобы парировать удар, клинок Танета, словно палка оказался разрублен надвое и острие упало к его ногам, воткнувшись в песок.
– Как такое возможно? – пролепетал охотник, удивлённо гладя на срезанное лезвие меча.
– Какой же ты глупец! – рассмеялся Фархат, наблюдая за растерянным противником, – неужели ты думал, что способен победить Фархата?
Размышлять над потерей верного оружия было некогда, поэтому, пока кочевник не нанес очередной подлый удар, Танет выхватил из-за спины волшебный клинок, заставив Фархата на мгновение замереть на месте и оценить создавшееся положение. Но его промедление было недолгим, он вновь занес ятаган для удара и обрушил всю его мощь на Танета. Охотнику удалось в последнее мгновение парировать удар, и клинки зазвенели словно столкнулись лед и пламя. Фархат раз за разом наносил разящие удары, заставляя Танета отступать шаг за шагом, но ни один выпад не достиг своей цели. Кочевник злился, его недовольное лицо кривилось, ему никак не хотелось признавать, что одолеть наглого чужака оказалось не так просто.
– Ты мне наскучил, – внезапно Фархат потерял интерес к Танету и сделал знак своим воинам, – убейте всех.
Казалось, что кочевник только этого и ждали, они мгновенно ринулись на опешивших путников, желая с ними разделаться, но чудовищный звериный рык заставило их замереть на месте и обратить свой взор на восток. Перед путниками предстало воистину ужасное существо, величаво ступавшее по пескам пустыни Каракутты и несомненно считавшее себя царем. Горделиво ставя львиные лапы, оно медленно приближалось к группе смертных, которые по своей глупости считали себя вершиной пищевой цепочки, совершенно не осознавая, что они затерялись где-то в ее середине. Существо обнажило ряд острых зубов и снова из его утробы раздался жуткий рык, заставивший кочевников тотчас развернуть лошадей и убираться восвояси, даже Фархат не стал связываться с чудовищем, и его конь умчал своего седока, сверкая копытами. Лошади в отряде Танета вели себя как загнанные в ловушку животные и, избавившись от всадников, диким табуном умчались в противоположную от зверя сторону.
Мантикора медленно приближалась к людям, поигрывая хвостом, на котором расположилось не менее тридцати острых ядовитых игл, выстреливавших и мгновенно парализующих любое живое существо. Люди замерли на месте, боясь пошевелиться и с ужасом наблюдая невиданное ранее существо, которое с интересом смотрело на них синими как океан глазами. Наделенное человеческим лицом, существо притягивало к себе взгляд, заставляя обманчиво думать, что с ним можно договориться, но это было невозможно – любой, кто так думал, заканчивал свои последние мгновения в ужасных муках прежде чем принимал смерть. Мантикора заметила Абдула, лежавшего на бархане в луже собственной крови и направилась к нему, чтобы утолить свой голод, остальных людей она рассчитывала оставить на потом.
– Не тронь его! – Прия сама испугалась своего голоса, а мантикора мгновенно бросила на нее взгляд.
– Прия, немедленно перестань, – шикнул на нее Валрох, но она не слушала дедушку и сделала отчаянный шаг в направлении чудовища.
Мантикора снова склонилась над мальчишкой и втянула ноздрями запах, исходящий от его одежды, но бестолковая девчонка снова подала голос, привлекая к себе внимание, поэтому снова пришлось рыкнуть на нее, чтобы она перестала мешать трапезе. Внезапно мантикора уловила другой источника запаха, исходивший от бесстрашной девочки. Из ранки на ее ладони кровь капала прямо на песок, но запах этой крови оказался совсем иным чем запах крови мальчишки-кочевника. Существо внимательно посмотрело на девочку и сделало неуверенный шаг в ее сторону.
– Прия назад! – в отчаянии закричала Верба, порываясь броситься наперерез мантикоре с мечом, но Танет удержал ее, понимая, что происходит нечто удивительное.
Зверь подошел к Прии на расстояние вытянутой руки и замер на месте, вглядываясь в ее лицо.
– Не трогай нас, – просительно прошептала Прия, выставив перед собой руку с открытой ладонью, – мы не причиним тебе зла.
Откуда могла знать малютка Прия, что никто не способен причинить мантикоре зло, ведь на это существо не действовала магия, ему было нестрашно никакое человеческое оружие. Зверь подошел к девочке вплотную и прикоснулся языком к ране на ее ладони, слизывая кровь волшебницы. После чего посмотрел на нее долгим взглядом и повернувшись спиной к людям, отправился своей дорогой, потеряв к ним всякий интерес.
– Это невероятно! – у Мабины перехватило дыхание, она не могла поверить своим глазам, что девочка смогла уговорить мантикору уйти.
– Скорее! Нужно помочь Абдулу! – Валрох бросился к мальчишке, позабытому в пылу схватки. Он первым склонился над его телом и перевернул на спину.
– Дедушка я могу ему помочь! – закричала Прия, падая на колени рядом с телом юноши.
– Он жив, Прия! – поспешил заверить ее Валрох, – его рана крайне опасна, но он все еще жив.
– Я излечу его! – не унималась девочка.
– Тебе стоит поберечь силы, – рука Танета легла на ее плечо, – мы справимся без твоей помощи.
Он аккуратно отстранил Прию в сторону и присел рядом с Абдулом, который по-прежнему находился без сознания.
– Рана дрянная, – поморщился охотник, разглядывая ее рваные края, – он потерял много крови.
Верба стремительно достала из своей походной сумки баночку с мазью и стала втирать зеленоватую субстанцию в рану мальчишки.
– Через неделю от нее останется только небольшой шрам, – утешила серпийка девочку, – но мальчику понадобятся силы, чтобы вернуться с границы миров.
– С границы миров? – непонимающе спросила Прия.
– Это место, где человек сам решает умереть ему или жить дальше, – пояснила Верба.
– Наших коней теперь не найти, – Мабина посмотрела в сторону, куда умчались лошади, – что мы теперь будем делать?
– Фархат обязательно вернется, чтобы удостовериться, что мантикора разорвала нас в клочья, – предположил Бефанг, опираясь на древко своего топора.
– Вполне вероятно, – поддержал его Танет, – именно поэтому нам не стоит здесь больше задерживаться.
– Парня понесу я, – решительно заявил великан, – он повел себя как настоящий мужчина.
– Он был бы счастлив это услышать, – обронил Валрох, вглядываясь в осунувшиеся черты маленького кочевника.