Он стоял у стола в отцовском кабинете в поместье с романтическим названием «Ясеневая роща». Здесь, недалеко от Белфаста, прошло его детство. Отсюда он отправился изучать инженерное дело в королевский колледж Белфаста. Интересная и напряжённая учёба, несколько лет практики у всемирно известного инженера Изомбарда Брюнеля, работа над чертежами «Great Eastern» - одного из самых крупных судов своего времени, столько всего было, что и не упомнить. Теперь перед молодым инженером Хью Карлайлом лежало два письма. Первое из Индии с приглашением на место инженера, второе из Риги, где начиналось строительство новой железной дороги.
«Молодые английские инженеры уезжают в Индию уже не одно поколение», рассудил Хью. «Отправлюсь-ка я в Ригу. Это где-то на севере, там наверняка круглый год лежит снег, а на улице запросто можно увидеть волка или даже медведя!». Так наш герой попал на пароход, идущий в Ригу. Здесь он быстро познакомился с другими англичанами, которые тоже ехали в огромную Российскую империю проектировать новую железную дорогу.
Когда мистер Карлайл в августе 1858 года прибыл в Ригу, то немало удивился. Снега не было и в помине, а на улицах типично немецкого города не было видно ни одного волка или медведя. Был прекрасный летний день, на просторных улицах и в закоулках играл тёплый летний ветерок. Прямо у реки, на набережной шумел рынок, чьи прилавки наполняли всевозможные товары со всех концов мира. Молодой англичанин не ожидал здесь такого увидеть.
Сразу после прибытия Хью Карлайл явился к начальству Рижско-Двинской железной дороги и получил первое задание: трассировка и надзор за строительными работами на участке Огер-Кокенгаузен (сегодня Огре-Кокнесе). На начальном этапе молодому инженеру предстояло объехать всех землевладельцев своего участка, договориться о покупке земель, поставке необходимых материалов и заручиться поддержкой местной аристократии, которая играла немалую роль в продвижении любых дел в Лифляндии.
Задача была непростой, но весьма интересной. Каждый барон хотел, чтобы станция железной дороги находилась бы рядом с его резиденцией, поэтому старался угодить английским инженерам, приглашал их на обед, знакомил с родственниками. Не удивительно, что многие из инженеров быстро обзавелись знакомствами и даже вошли в семьи многих лифляндских баронов. Не стал исключением и Хью Карлайл.
В имении Ригмундсгоф (Рембате) господин Карлайл познакомился с племянницей влиятельных баронов Беренс фон Раутенфельдов, Элизеной Боссе. Она жила с матерью в небольшом домике недалеко от усадьбы. Здесь молодой инженер останавливался, когда приезжал по делам к барону. Между молодыми людьми сразу пробежала искра и даже несмотря на то, что Хью плохо говорил по-немецки, а Элизен почти не знала английского, молодые быстро нашли общий язык.
После свадьбы молодая чета Карлайл осталась жить в малом доме Ригмундсгофа, но вскоре строительство железной дороги на этом участке закончилось, Хью перевели на строительство линии Динабург-Витебск и семья перебралась в Латгалию. Сначала их разместили в коттедже в лесу. Здесь Хью наконец-то смог увидеть и волка, и медведя, а вот молодая жена была далеко не в восторге от такого соседства, поэтому вскоре семья переехала в Двинск (ныне Даугавпилс), в просторный дом на Зелёной улице.
Здесь прошли первые детские годы старших детей Хью и Элизен. Своего первенца, девочку, английский инженер окрестил громким именем Ливония, в честь той земли, где он нашёл свою новую родину. Скоро родились сын, названный в честь отца Хью, дочери Маргарита и Эмили. Позднее у супругов родилось ещё восемь детей. Хью неутомимо трудился, чтобы обеспечить свою семью всем необходимым. К 1872 году Хью стал директором рижской железной дороги и решил перебраться в Ригу. Здесь в его распоряжение перешла усадьба Линденруэ (в переводе с немецкого «покой под липами»), принадлежавшая семье Беренс фон Раутенфельд. В небольшом дворце имения бароны не жили, а для подрастающей семьи их родственников дом вполне подходил.
Но Хью не смог найти покоя под липами. Ему всегда хотелось иметь свой собственный дом, и он приобрёл обширный участок в рижском предместье Зассенгоф. Здесь он затеял строительство дома, который назвал в память о доме своего детства «Ashgrove», «ясеневая роща». Участок прилегал к Александровской улице (ныне улица Кандавас), неподалёку Хью, словно настоящий барон, распорядился соорудить железнодорожную станцию с названием «Александергальт», так ему было удобнее ездить на работу в город. Недаром он был директором Двинской железной дороги!
Около 1877 года он построил для своей большой семьи красивый двухэтажный деревянный загородный дом и так называемый «малый дом» по соседству. По обычаям того времени, имение размером примерно 500х500 метров было обнесено высоким дощатым забором. Величественные въездные ворота дома, срубленные из бревен, располагались на улице Филипа, рядом с ними находилась будка сторожа. Путь к большому зданию пролегал между зеленой изгородью через мостик, под которым протекал ручеек, впадавший в небольшой пруд, в котором купались дети.
За поворотом на подъездной дорожке взору открывался большой дом. Каменная лестница с широкими ступенями вела к застекленной веранде главного входа. Над входом был прикреплен герб семьи Карлайл, выполненный в виде витража, который привлекал внимание игрой света. В левом, чуть более широком крыле дома, на первом этаже, располагалась столовая, три окна которой выходили на парадный фасад дома и два на боковой фасад, рядом с ней располагался салон с двумя окнами. Наверху был большой зал площадью примерно 15х18 метров и высотой потолков 7 метров, где стоял деревянный орган, который Хью спроектировал сам, и пальма, выращенная его женой. Из-за своих размеров её впоследствии можно было разместить только в оранжерее ботанического сада.
В этом зале чета Карлайл праздновала свадьбы своих детей и крестины внуков, а также другие торжества. Рядом находилась приемная шириной в два окна. В правом крыле дома были спальни внизу и наверху. Дети инженера впоследствии вспоминали одну из детских комнат оклеенную обоями с изображением Красной Шапочки. Увитый виноградом балкон над главным входом был излюбленным местом отдыха семьи в теплое время года. Небольшая галерея с флагом украшала крышу левого крыла дома. Дверь, открывающаяся в обе стороны рядом с широкой удобной лестницей на второй этаж, была входом в специально построенную кухню и другие удобства. Нельзя не упомянуть о кладовой, которая с ее высокими шкафами для хранения продуктов находилась рядом со столовой.
Жена Хью, Элизен Карлайл, была красивой женщиной, одаренной художницей, поэтессой, и даже музыкантом. Она очень любила цветы и поэтому устроила большую клумбу между двумя березами, посреди которой на возвышении находился каменный лев. Особенно торжественно в саду было на Пасху, когда под березой перед домом ставили большой красиво накрытый стол, стулья и скамейки и приглашали родственников.
На стол в семье Карлайл традиционно подавались домашние вина, отмеченные наградами на выставках. Хью делах их сам. Подросшие дети всегда получали от него в подарок к празднику хотя бы одну бутылку домашнего вина, а от мамы им доставался красивый горшок с золотистыми цветами из оранжереи усадьбы. Излюбленными лакомствами семьи на Пасху были разноцветные пасхальные яйца, различные домашние балтийские куличи и выпечка: с тмином, пирг с крошкой, булочки с корицей, творожные лепешки, а также напитки к ним.
В усадьбе были и другие постройки, например, дом кучера, возле которого стояла окруженная розами «башня спящей красавицы», крытая красной черепицей, где подросшие дети тайком обменивались первыми пубертатными поцелуями со своими зазнобами. Чуть дальше за домом кучера находился каретный сарай с разными телегами и санями, а еще дальше – конюшня, коровник и огород. Здесь же был запирающийся сарай, сквозь деревянные перекладины его передней стены можно было увидеть соковыжималки и винные бутылки для виноделия. В усадьбе перерабатывали крыжовник, смородину, яблоки и другие дары сада. Ледяной погреб представлял собой огромный поросший травой холм, который был выстлан толстыми кусками льда с Даугавы. На его верхушке также была деревянная башня.
В усадьбе семья Карлайл чувствовала себя очень хорошо. Со временем дети обзаводились своими семьями и покидали родительский дом, но всегда с удовольствием приходили в гости. Старшие дочери Ливония и Маргарета вышли замуж за баронов Раутенфельдов, отца и сына. Старшая Ливония, стала хозяйкой усадьбы Ригмундсгоф, а Маргарита переехала в Линденруэ. Через дочь Мэри семья Карлайл породнилась с семьёй рижских архитекторов Гильбигов. А семья Хильдред, вышедшей замуж за швейцарца по фамилии Шалланд, осталась жить неподалёку от имения Карлайлов.
Всё это время Хью ни на минуту не преставал работать. После того, как Двинская железная дорога в 1894 году перешла в ведение короны, Хью занялся просветительской работой. Он состоял в техническом обществе Риги, где часто выступал с различными докладами и лекциями. Так, на рубеже XIX и XX веков он разработал проект гидроэлектростанции на реке Даугава у острова Доле. По его предложению можно было бы перегородить русло «Сухой Даугавы» со стороны Кекавы и устроить там шлюзы, для регулирования судоходства. Интересно отметить, что гидроэлектростанция в этом месте действительно появится, но уже в советское время и совсем не такая, какую задумывал талантливый англичанин.
Кроме домашнего виноделия, настоящей страстью Хью Карлайла была охота. Он не раз становился «стрелковым королём» в рижском стрелковом обществе. В составе делегации общества он побывал в Санкт-Петербурге на аудиенции у императора Николая Второго. Возможно, там ему удалось рассказать государю о своей встрече с Александром Вторым в Двинске. Хью не зря решился ехать в Ригу, здесь его ждала поистине насыщенная жизнь, семейное счастье и блестящая карьера.
К сожалению, последние годы Хью были совсем не простыми. В 1908 году умерла его горячо любимая жена Элизен, похоронив её на Мартиновском кладбище, он решил последовать за семьёй дочери Хильдред и перебрался в Швейцарию. Он всё ещё писал статьи и следил за жизнью технологического общества в Риге, но из-за болезни активного участия в его деятельности не принимал. В августе 1911 года в возрасте 78 лет Хью Карлайл умер. Его прах из швейцарского местечка Бекс доставили в Ригу и захоронили рядом с его обожаемой супругой на кладбище Мартина. Над могилой установили простой гранитный памятник с гербом рода Карлайл.
После смерти жены Хью больше не жил в своей ясеневой роще. Усадьбу продали и здесь разместился диетический санаторий Эллы Траутман под руководством доктора Юстуса Дитриха. По дорожкам обширного парка теперь прогуливались пациенты, а в залах усадьбы детский смех и ароматы сада сменились медицинским покоем и запахом лекарств. Старый дом пережил лихолетье мировых войн и долгое время служил детским домом различным организациям. Его классические фасады ветшали, из окон веранд пропадали разноцветные стёклышки, а от роскошной обстановки ничего не сохранилось.
В конечном итоге усадьба, со всех сторон окружённая многоэтажными домами опустела. Детский дом перевели в другое место, здание перешло в частные руки, но новые владельцы так и не смогли найти ему должного применения. Перестроенное до неузнаваемости оно постепенно зарастало словно тот самый замок спящей красавицы. Не так давно имение снова сменило хозяина, здесь хотели построить жилой комплекс, а старый дом отреставрировать. Всё ограничилось, однако, консервацией фасада. От сноса спасает статус памятника архитектуры, но жизни в «ясеневой роще» уже давно нет.
Не так давно рижский железнодорожный музей получил от потомков англичанина письмо с описанием жизни в усадьбе и портрет Хью Карлайла. Хочется верить, что эти экспонаты займут достойное место в экспозиции музея. Может, это привлечёт внимание к усадьбе Карлайла и его захоронению, которое каким-то чудом уцелело на кладбище Мартиня. И хотя памятник в настоящее время лежит на земле, он цел и ждёт того, кто его поднимет, как ждёт возрождения старый усадебный дом «Ясеневой рощи».