В статье «Конец криминального таланта» я писала, что для того, чтобы обманывать людей, нужен определенный талант и харизма. Но, как отметила в комментарии к этой статье автор дружественного канала «Без лицемерия», на самом деле, и «человек, напрочь лишенный таланта и обаяния, еще как может дурачить. Он может гадить на голову, а за ним пойдут на смерть». И как мы можем наблюдать, это действительно так. Но почему же это происходит?
Мне кажется, что здесь идет речь не сколько уже об обаянии и харизме, сколько о любви – в том ее смысле, в котором понимают ее эти люди. Природа этой любви сходна с природой любви партнера, которого обманывают, предают, но перед которым все время за это извиняются и все время к нему возвращаются.
Если долго находиться в подобных отношениях, само ощущение любви у человека искажается – страдание и последующие извинения повторяются так часто, что с течением времени неотделимо смешиваются. И само причиненное страдание теперь воспринимается, как выражение твоим партнером любви. Теперь партнер может даже прощения не просить – формулой любви будет уже не это прощение, а сам факт измены.
«Изменяет – значит, любит», - закрепляется в сознании терпящего измены человека. Он может эту формулу даже попытаться рационализировать, говоря себе, например, что «не бросает же», «любит детей же», «хорошо зарабатывает же», но основной формулой любви будет, как ни странно и не парадоксально, именно то, что причиняет страдание, то есть сам факт измены.
И судя по всему, здесь мы имеем нечто похожее – именно сам факт «гажения на голову» воспринимается как действие, являющееся подтверждением обаяния и харизмы, которые по факту совершенно отсутствуют. Потому что ведь эти отношения тоже начались не вчера. Сначала какая-то харизма и обаяние для определенной части людей в этом человеке все-таки были – пусть искусственные и придуманные хорошими, грамотными пиарщиками, но были. И именно эти придуманные харизма и обаяние и привлекли к человеку внимание людей, и заставили их этого человека полюбить и верить ему.
Время шло, и хорошие профессиональные пиарщики, как и все остальные грамотные и профессиональные люди, были уволены, харизма и обаяние исчезли, как снег весной, и от человека осталось только уже хорошо всеми просматриваемое и довольно неприглядное содержание. «Позолота-то сотрется, свиная кожа остается», как говорилось в одной из сказок Андерсена. Но люди, крепко привыкшие за эти годы к позолоте, ее стирания и не заметили, для них она осталась на месте. Потому что, для того, чтобы увидеть, надо смотреть, а смотреть им было некогда, да и незачем – все и без нас решат.
Уверенность в существовании этой позолоты – тот фундамент, на котором зиждется эта преданность человеку, лишенному харизмы и обаяния. Сама эта воображаемая уже позолота как бы «позолачивает» все действия этого человека, привлекая к ним одобрение и поддержку. Это и привычка, и страх быть отвергнутым большинством, оказаться вне социально одобряемой нормы. Но самое главное, думаю – это острое нежелание остаться разочарованным в своей любви, почувствовать себя неправым, обманутым, обведенным вокруг пальца. «Все же хорошо было, так пусть так и будет дальше», - вот что кроется, думаю, в этом нежелании видеть свиную кожу вместо позолоты.
В такую ситуацию всегда и неизменно попадают люди, не умеющие заполнять свою жизнь реальными вещами и реальной любовью, люди, падкие на красивый пиар и принимающие его за чистую монету, люди, очень плохо ориентирующиеся в реальности шире своих повседневных будней. Отказаться от своей любви для них сейчас – это почти как снять огородное пугало с шеста, лишить себя всякой опоры, всякого смысла существования. За этот смысл они и готовы гибнуть, пусть этот смысл на деле – всего лишь свиная кожа и огородный шест.