Наш герой выбрал в жизни очень трудный путь: пройти дорогой легенды российского шансона Михаила Круга, дорогой своего отца, с которым его неизбежно будут сравнивать всю его жизнь. У нас в гостях Александр Круг…
- Александр, я знаю, что Вы недавно сделали татуировку. У Вас одна наколка или уже есть небольшая коллекция тату?
- У меня две татуировки. Одну я сделал в Питере, вдвоём с подругой. Мы оба увлекаемся музыкой, поэтому набили ноты. Мама отреагировала на мой поступок спокойно, так как это тату со смыслом. На ноге у меня набита цифра 17. Во-первых, 17 лет прошли восхитительно, у меня появилось много новых интересных знакомств. Во-вторых, я начал встречаться со своей первой любовью 17-го числа. И вообще, цифра 17 меня преследует по жизни.
- Первая девушка, так Вы сказали? То есть сейчас уже вторая?
- Нет, третья.
- Почему с первой любовью не сложилось?
- Ей что-то не понравилось!
- Тяжело, наверное, пережить расставание юному молодому человеку. Как это сделать?
- Я пишу стихи. Если происходит что-то плохое, то ко мне сразу приходит вдохновение, сразу стихотворение. Мы расстались после 9 класса, после экзаменов, и четыре месяца я приходил в себя. Но потом я поехал в лагерь и встретил там другую девочку, с которой встречался год, а потом … Потом вернулся к первой любви. Понимаете, не было у нас тех чувств, которые были с первой любовью.
- Вот это страсти в столь молодом возрасте. Сейчас Вы учитесь в театральном институте имени Щукина на первом курсе. У Вас есть друзья?
- Есть пара человек, с кем я хорошо контактирую, но многие меня не воспринимают как человека.
- Из-за того, что Ваш отец Михаил Круг?
- Да!
- Вы поступали в “Щуку” на общих основаниях?
- Да, как все! У нас было онлайн-поступление. Снимаешь видео, отправляешь ролик художественному руководителю, а он уже выбирает. В ГИТИС я поступал параллельно, прошёл на конкурс… А потом мне позвонили из “Щуки” и сообщили, что я поступил… Сейчас вот подумываю уйти всё же в ГИТИС, так как с однокурсниками не ладится. Они считают, что я блатной, и прямо говорят об этом.
- Они прямо в лицо это говорят?
- Нет, я узнаю это через других людей. Но мне привычно, я сталкиваюсь с этим с самого детства.
- А как к Вам относятся педагоги?
- Есть хорошие, как, например, педагог по речи. Я её обожаю. А худрук меня не любит, например.
- Вас пугают тем, что могут отчислить?
- Да, постоянно! Мол, ничего у тебя не получается, уходи в другой вуз, тебе на эстраду надо.
- Вас это подстёгивает или руки опускаются?
- Главное, я доказал самому себе, что могу что-то. А это… Просто трудности, от которых либо уходить, либо в них углубляться. Зачем мне в них углубляться, если я могу начать всё заново. У меня было желание, я ночевал в этой “Щуке”, а сейчас всё, не хочу…. Поэтому и хочу перейти в другой вуз.
- Вы болеете театром?
- Да, я хочу всего этого, но на спектакли не успеваю. Пары заканчиваются в 8, а спектакль начинается в 7. Да и не на все спектакли по студенческому пройдёшь.
- Какой спектакль понравился Вам больше всего?
- «Трамвай желаний».
- Какую музыку Вы слушаете?
- На первом месте у меня Гуф, Бонс… Есть один трек, мрачный и успокаивающий, который я перед сном слушаю.
- А я где-то читала, что Вам нравится Егор Крид…
- Слушаю… Первый трек, который мне понравился, это «Слеза». Мы с мамой три года назад улетали в Дубай и встретили Крида в аэропорту. Я стал слушать…
- Но ведь он попсовый?
- Но у него есть вокал. Мне нравится музыка, которая вызывает эмоции.
- Моргенштерн?
- Так, на тусовках иногда…
"Правду об отце я узнал в три года. Сестра папы сказала: "Твоего папу убили"
- Александр, наверняка у Вас дома очень много вещей, которые принадлежали Вашему отцу. Что это за вещи?
- В Москве таких вещей мало, в основном все вещи отца хранятся в Твери. Весь третий этаж дома – это его вещи. Например, бильярд, который он очень любил, я тоже, кстати, люблю играть в бильярд. Единственное, что со мной из вещей отца, это его часы. Я их получил месяца три-четыре назад на программе «Судьба человека». Мне их вручил мой крёстный, друг отца, который хранил их у себя 18 лет. А вообще, Вы знаете, маме тяжело от вещей отца. Мне тоже иногда тяжело на них смотреть.
- В ту роковую ночь Вы были младенцем. Кто и когда Вам всё рассказал?
- Сестра отца. Мне было два или три года. Везде стояли фотографии отца, и я постоянно спрашивал, где папа. И она посчитала правильным рассказать мне правду. «Твоего папу убили», - сказала мне она. Говорят, что я принял это спокойно, сразу. Только позже я стал осознавать произошедшее, и начались проблемы…
- Какие?
- Нервные срывы и слёзы. Иногда это бывает и сейчас. Я могу лежать ночью, думать об отце, и вдруг начинается тремор. Первый глобальный нервный срыв у меня случился в 12 лет. Мы с мамой отдыхали в Таиланде, и я наговорил ей всякой ерунды, ревел при этом и причитал: «Где мой папа?»
- Кто помог Вам?
- Мама и помогла. Она успокаивала и до сих пор успокаивает иногда. К психологам мы тоже ходили, я даже ездил в оздоровительный лагерь, и мне после этого становилось легче. Почему это произошло со мной? С отцом? Ведь он был прекрасным человеком, легендой. У меня не было отцовского плеча. Я до сих пор не могу с этим примириться. Иногда хочу позвонить ему и сказать: «Привет, пап».
- Недавно Вы опубликовали пост в соцсети с такими словами: «Я всегда чувствую тебя рядом». Как это проявляется?
- Когда я начинаю что-то делать, начинаю слышать внутренний голос. Мол, делай так, а не так. Он снится мне и направляет меня.
- У Вас дома наверняка бывает много гостей, тех, кто знал Вашего отца. Какой из рассказов о нём Вам особенно запал в душу?
- Рассказывают о папе мало, главным образом потому, что боятся моего нового нервного срыва. Я только слышу о нём, как слёзы сами наворачиваются на глаза. Но все отмечают, что я очень на него похож.
"Я не хотел в кадетку, поэтому устроил истерику психологу"
- Ваша мама рассказывала о том, что Вы учились очень хорошо, но при этом были очень трудным ребёнком. Что Вы такое вытворяли?
- Помню, однажды мы подожгли стройматериалы. Это же круто! И повалил густой чёрный дым! Мы убежали оттуда так быстро, что Форрест Гамп позавидовал бы нам.
- Это поэтому Вас в кадетское училище отправили?
- Да! В пятом классе попасть туда не удалось – было поздно. А вот в шестом классе поехали, и там были экзамены. Я не по блату поступил, везде сам всё сдавал. Как сейчас помню: математика, русский язык, английский... Я всё сдал на максимальный балл, а потом пришёл к психологу и сказал, что не хочу в училище. Он удивился – отметки же отличные. В общем, я устроил ей истерику. Расплакался… Она посмотрела на меня и сказала: «Ладно, я подумаю». Но первого сентября в кадетку пришлось поехать.
- Чья была идея отправить Вас в училище?
- Дедушкина! Маминого отчима. Мама со мной не справлялась, поэтому однажды отправила меня к деду. Меня записали в самые разные секции, чтобы я нигде не гулял по вечерам и не совершал ужасных поступков. Но я как-то умудрялся находить время для всего. В общем, дед тоже со мной не справился, и они посоветовались и решили отдать меня в кадетское училище. Сказали: «Ты пойдёшь в кадетский корпус». Я пошёл в отказ. Как так? Жить в казармах? Вы о чём? Я гулять хочу? А как же пацаны?
- Помните первые сутки в казарме?
- Просыпаюсь утром первого сентября и понимаю, что мне не надо идти в школу. Мне дали военную форму, я стою, смотрю на маму и плачу… И вот я на плацу, думаю, что это всё не моё, выбегаю из строя, подбегаю к маме, а она как скала. И тут я понял, что это не сон. После этого мы пошли на завтрак в столовую. Ем и понимаю, что и еда мне тоже не нравится. Там были какие-то каши, а я их терпеть не могу. Меня бабушка в своё время ими закормила… Потом ещё этот цикорий вместо чая! Первую неделю я не ел вообще.
- Как Вы уживались в казарме с другими ребятами?
- Пришли в казарму, и я понял, что мне со всеми этими парнями жить в одной комнате. Там были две двухъярусные и одна односпальная кровати. Я отвоевал себе второй ярус, лёг спать, понял, что не могу уснуть. Пледы колючие, как в лагерях… Я так и не выспался в первую ночь.
- Как долго Вы там учились?
- Три года – шестой, седьмой и восьмой классы. В шестом классе через некоторое время я стал командиром отделения, и мне так это понравилось. Мой отряд меня слушался.
- Вы как-то проявили себя?
- Да, я хорошо учился, и во мне увидели перспективу. Должны были дать звание, но не дали. После этого я расстроился и начал чудить. Мог наорать на воспитателя, кинуть в него что-то.
- В кадетском корпусе?
- Да! А однажды я вышел из себя. Захотели подраться с парнями подушками, и тут выходит воспитатель-подполковник и орёт на нас. А я терпеть не могу, когда мной командуют. В общем, он дал нам книжку и приказал учить правило. «Выучите – расскажете», - заявил он. Я и сказал, что не буду учить. Меня переставили в другой строй, а остальных отпустили. Как так? Минут сорок я стоял, а потом решил, что устал, и ушёл в спальню. Тут заходит этот подполковник, а я в гневе, смотрю на него бешеными глазами. Он говорит: «Ты отсюда вылетишь», а я показываю ему средний палец и говорю: «Знаешь, что это?» В общем, послал я его и ушёл к себе спать. После этого меня сняли с командирства, дали наряд, а я должен был быть уже младшим сержантом. Так я потерял веру в кадетский корпус. Смысл тут быть, если не быть командиром? Потом я перешёл в восьмой класс, а мой лучший друг ушёл, и я начал думать о том, что бы мне такое сделать, чтобы тоже уйти.
- В итоге мама сдалась?
- Да, когда увидела двойку по геометрии в триместре. Я всё-таки добился этого! Однако позже мне захотелось вернуться в корпус, я понял, что потерял.
- Что же Вы потеряли?
- Мне не хватало пацанов. Это же классно. С пацанами 24 часа в сутки семь дней в неделю. Вы общаетесь, растёте! Можно быть командиром, получить звание и закончить с отличием. К сожалению, я поздно это понял. Знаете, я даже в армию пошёл бы, но год терять не хотелось, хотелось работать и совершенствоваться.
- Ваши товарищи знали, чей Вы сын?
- Да. Но там все проще к этому относились. Могли, конечно, иногда в гневе бросить - «Блатной», но сразу получали по морде.
- Дедовщина была?
- Нет. Одиннадцатиклассники меня любили. Узнавали, что я сын Круга, и фотографировались со мной.
- Другие конфликты случались?
- Я был очень толстый в 6-7 классах, и меня обзывали жирным… Много было разных прозвищ, и я терпеть не мог эти клички. Это сейчас смешно, а тогда было обидно. Один даже за это ботинком получил. Из-за чего ещё могли быть конфликты? Был один парень. Он, конечно, умный, но заставить его помыться было невозможно. От него страшно воняло, но мы не могли заставить его пойти в душ. А ведь мы с ним жили в одной комнате. В итоге пришлось с ним подраться. В общем, заставил его помыться.
- Чему Вас всё-таки научил кадетский корпус?
- Дружбе и дисциплине.
- Научил?
- Всё-таки научил. Многие вещи я себе уже не позволяю. Например, накричать на старшего. Ну и принимать любую ситуацию.
"С братом Дмитрием мы не очень часто общаемся, только тогда, когда я приезжаю в Тверь"
- Ваш брат Дмитрий тоже учился в кадетском корпусе…
- Да, в Суворовском училище.
- Какие отношения у Вас с ним сложились?
- Мы не часто общаемся, только тогда, когда я приезжаю в Тверь. Он очень закрытый человек. Как-то был концерт в Твери, я приглашал его, но он не смог приехать. Брат работает в полиции, майор, у него жена и двое детей.
- В детстве Вы общались с ним?
- Маме было тяжело находиться в том доме, поэтому мы быстро переехали оттуда сначала в квартиру, а потом – в Москву, то есть в Химки. Мы не общались с Дмитрием так часто, как хотелось бы. Но когда я приезжал, он катал меня на мопеде.
- Он рассказывал Вам об отце?
- Нет! Он тяжело это переживал и, как мне кажется, переживает до сих пор. В 15 лет потерять отца… Это хуже, чем если ты узнаёшь об этом в два года.
- Как часто Вы приезжали в Тверь?
- Приезжал каждое лето. Я безмерно любил бабушку Зою, всегда к ней приходил. В 2017 году её не стало. В тот день я должен был приехать в Тверь, но почему-то не приехал. До сих пор себя виню, что не успел.
- Бабуля кормила на убой, когда Вы к ней приезжали?
- Да, у меня было пузо, а потом я вытянулся в 8 классе. В 11 классе я начал заниматься спортом, у меня уже почти пресс появился, и тут начался этот дурацкий карантин.
- Бабушка Вам что-то рассказывала об отце?
- Честно! Я не помню ничего вообще. У меня словно провал в памяти на эту тему. Летом приезжали фанаты моего отца, я сидел с ними, бабушка рассказывала разные истории, но я ничего не помню.
- Вы много времени проводили с бабушкой и дедушкой со стороны мамы. Вы с ними жили?
- Да! Где-то в 2006 году мама начала петь. Денег не было. Мама говорила, что отец ничего не оставил – всё ушло на альбом, а нужно было как-то жить. Вот тогда меня и отвезли к бабушке и дедушке в Челябинск. Там я прожил года два… Я ходил в садик, в подготовительную школу…
- По маме скучали?
- Ужасно! Она приезжала, и я сразу к ней бежал. Сестра тоже… Но я не обижался на маму, я всё понимал. Мне всё хорошо объясняли.
- Не говорили в сердцах маме, что бабушку любите больше?
- Нет, что Вы? Мама – это святое. Маму любить надо. Знаете, как папа мой писал про бабушку - свою маму. Он писал, что обожает её, любит… Наверное, мне по наследству передалась такая любовь к родителям.
- Хотелось бы поговорить о Вашем отчиме. Когда Вы поняли, что есть мужчина в доме, отнеслись к этому спокойно?
- Спокойно! Я не считал его отцом, называл и называю его Серёжей. С воспитанием он не лез, а если мне нужен был совет, я всегда шёл к маме или к деду. Но чаще я всё-таки советов не спрашивал – всё находил в Интернете. Я прошаренный юзер.
- В одном из интервью Вы сказали, что Ваша мама не была с ним счастлива…
- Она не была с ним счастлива последние три года. Он получил серьёзную травму ноги, когда мама собиралась развестись с ним, и она не решилась на такой серьёзный шаг в тот момент. В общем, это был некий груз…
- Какие у Вас с ним отношения сейчас?
- Нейтральные. Иногда общаемся по работе – он организатор концертов. Конфликтов у нас не было и нет.
"Я думал, что свалюсь на сцене в Кремле от страха. Думал, конец. Перед выходом у меня тряслись руки"
- Когда Вы поняли, что хотите петь?
- Когда я приезжал к маме на концерты, то меня всегда тянуло на сцену. Я прямо выбегал и стоял рядом с мамой, а на меня все смотрели. В пятом классе мама захотела меня отправить в ансамбль «Домисолька». В общем, едем мы на прослушивание, и я закатываю истерику, что не хочу.
- Почему?
- Я хотел пойти погулять, а меня везут куда-то… После кадетского корпуса я вернулся в школу, и как-то раз на уроке музыки учитель сказал девочкам: «Вы на конкурс». И смотрит на меня: «А ты чего сидишь? Пошли, петь будешь». Так меня научили петь… Я даже на конкурс поехал и … так ужасно спел. Страшно стыдно до сих пор, но это тоже опыт.
- Что Вы исполняли?
- Я пел «Мы эхо» Анны Герман.
- Тем не менее Вам понравилось?
- Да! И на выпускном вечере в девятом классе, хоть я и расстался со своей девушкой, мы с ней спели песню «Вот и всё» дуэтом.
- Потом Вы спели эту песню с мамой…
- Вообще, изначально она была моя сольная, точнее, отца. Но да, потом мы записали её вместе с мамой.
- Дебют у Вас был в Кремле…
- Я думал, что свалюсь на сцене от страха. Думал, конец. Перед выходом у меня тряслись руки. В общем, у меня уже начинает темнеть в глазах, и тут меня объявляют. А потом я посмотрел на всех этих людей в зале и понял, что не хочу уходить, точнее, хочу снова вернуться на сцену. Так мама стала меня брать с собой.
- В Кремле Вы были довольны своим выступлением?
- Мама боялась, что я плохо спою, поэтому первые два выступления я пел под фанеру, чтобы хоть как-то научиться существовать на сцене.
- Ваша мама говорила, что платит Вам за концерт 15-20 тысяч. Этого хватает на жизнь?
- Хватает! Два-три концерта, и я месяц могу прожить. Когда я жил в кадетском корпусе, мне давали по пять тысяч в неделю. Я их тратил на транспорт. Мне хватало. В 10-м классе я понял, что мне этого уже мало, и мне стали давать тысячу в день. В 11-м классе этого тоже стало мало, а вот полторы хватало.
- Институт мама оплачивает?
- Да! 500 тысяч в год. Сам я пока такие деньги заработать не могу, а образование необходимо.
- Какая у Вас была самая бессмысленная покупка?
- Кроссовки. Заплатил 20 000 за пару, а они оказались подделкой. Теперь я в них работаю в огороде.
- На что Вы тратите сейчас?
- Сейчас всё уходит на такси: на метро я ездить боюсь. Я всегда хожу в наушниках. В общем, я однажды шёл на электричку и чуть не попал под поезд. Он в сантиметре от моего лица проскочил – спасибо какой-то женщине: она буквально оттянула меня. Спускаюсь иногда в метро, если пробки, но руки с тех пор трясутся.
- А какие мысли Вас мучают, что Вы постоянно в наушниках?
- Про отца… Я много думаю о нём. Я очень боюсь не оправдать имя…
- Вас наверняка сравнивают с отцом… Как это происходит?
- В том же вузе говорят: «Твой отец был легендой». А я отвечаю так: «А я - Саша Круг! Я - другой человек, я должен сам сделать свою судьбу. И я никому ничего не должен». С другой стороны, то, что сравнивают – это хорошо, это импульс для дальнейшей работы, чтобы идти вперёд. Бывает, когда выкладываю песни в Сети, в комментариях пишут: «Не голос Миши». Конечно, не его голос: отец пел баритоном, а я – тенор. А кто-то пишет: «Подождите - и голос будет похож». И я с ними согласен, так как на последних концертах я пел низко, и мне так это понравилось. А мама на какое-то мгновение и вовсе удивилась, словно отца услышала.
"Я не воспринимаю похвалу. Считаю это лицемерием. Я ведь ничего ещё толком не сделал"
- Вы выступаете на разных каналах, и Вас захваливают. Вам это приятно или, наоборот, неловко?
- Я не воспринимаю похвалу. Считаю это лицемерием. Я ведь ничего ещё толком не сделал. У меня всё только впереди. Я делю эти дифирамбы на пять. Для меня важнее мнение моих близких. Мама, например, в этом профессионал. Ей я доверяю.
- Ваша публика – это публика мамы и папы. Но Ваши музыкальные предпочтения другие. Нет диссонанса между тем, что Вы хотите петь, и пониманием того, что Вас воспринимают пока только в определенном направлении?
- Начну с того, что наша публика очень разная… В зале есть и молодые ребята – мои сверстники. Представьте себе. Молодёжь сейчас слушает то, что ей нравится. Сейчас эпоха меломанов, и я такой же. Мне нравится и Крид, и Круг. Считаю, что настоящий артист не должен иметь рамок. Он должен делать то, что ему нравится, пробовать себя в разных сферах. Попса, шансон, рэп… Мне нравится там, где есть вокал. Да и шансона сейчас как такового нет. Это уже поп-музыка. В 21 веке глупо ограничивать себя одним направлением. Того же Крида считают, например, рэпером, но ведь он прекрасно поёт, у него классный вокал. Помимо Крида, я могу послушать и Маршала, и Высоцкого, и Лепса. А если соединить вокал и рэп, то будет вообще что-то удивительное.
- Вы слушаете песни отца. Есть любимые?
- «Мышка», «По-щенячьи и по-волчьи», «Добрая, глупая, давняя», «Тишина»… Я открыл их для себя недавно, и мне очень они понравились. «По-щенячьи и по-волчьи» - это про мою бабушку Зою, то есть отец пел про свою маму. Я открыл эту песню уже после смерти бабушки, и эта композиция помогла мне выйти из того состояния депрессии. Папа очень любил мать, а она ждала смерти, очень хотела увидеться с Мишей. Это была огромная любовь с двух сторон. И сейчас они вместе. Понимание этого помогло мне выйти из депрессии.
- Вы пишете стихи с третьего класса и выкладываете их в Сеть…
- Я вкладываю в них свою душу. Потом думаю, стоит или не стоит выкладывать стихи на всеобщее обозрение, потом что-то выкладываю.
- А если смеяться начнут и гадости писать?
- Пусть смеются! Кто-то будет любить, кто-то не будет любить, но никому не будет всё равно.
- Сейчас перед Вами открыты все дороги, Вы поёте шансон, учитесь в театральном, хотите записать альбом… Кем Вы представляете себя через 10 лет?
- Я не думаю о будущем, я живу сегодняшним днём… Ведь если я поставлю цель на 10 лет и не добьюсь её, меня это огорчит. Максимум на два года планирую…
- Хорошо! Кем Вы себя видите через два года?
- Запишу альбом, а там как пойдёт!
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)