Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 198 часть 34
Татьяна еле-еле дождалась утра и в половине шестого стала будить мужа:
— Поехали, Вань!
Он посмотрел на часы и проворчал:
— Так рано же ещё, Зай!
— Не Зай, а милая моя! Ты сам мне вчера обещал, что будешь называть меня так, — напомнила она ему. — Забыл, что ли?
Протирая глаза, Иван ответил:
— Так спросонья и себя-то забудешь как зовут, а не только тебя, милая ты моя, — он зевнул. От него всё ещё несло перегаром. Она скривила лицо, помахала перед своим носом рукой и фыркнула:
— Фу-у, ну и разит от тебя после вчерашнего. Вроде и пил-то только пиво, а дышать нечем.
— А ты как хотела? Я же мужик! — шутя заявил ей Иван. — От меня и должно мужиком за сто вёрст нести, чтобы баба чувствовала меня на расстоянии.
— Ну-ну, скажешь тоже… Иди зубы чисти. Мужик, тоже мне.
— Милая моя, если будешь ворчать, то я могу и обидеться, — предупредил он её. Услышать от него такое она не ожидала. Её простодушный Ваня обычно и слово-то ей поперёк не говорил, а тут на тебе.
И она, заподозрив неладное, озадачилась:
— А уж не заболел ли ты, Ванечка?
— Хочешь опохмели́ть?
— Ещё чего?.. А не обнаглел ли ты?
— Нет! Голова болит. Не выспался.
— Не выспался он, — передразнила она его. — Я вот совсем ночью глаз не сомкнула и сижу жду, когда у тебя твоя совесть проснётся.
Иван зевнул, а потом предупредил:
— Совесть моя спит. Не мешай ей. Пусть хоть она выспится.
— Я так и знала, что на тебя положиться нельзя. Меня всю ночь старуха донимала. Руки тянет свои к моей шее, и хоть ты тресни. В последний раз даже сдавила, вот тут, — Татьяна показала рукой место на шее. Иван взглянул и, увидев нечто похожее на синяки от пальцев старухи, испуганно воскликнул:
— Ого-о! А она ведь и правда тебя душила… — он резко вскочил с кровати и спешно стал одеваться.
Татьяна смотрела на мужа и не могла понять, что с ним произошло?
— У меня на шее осталось что-то? Да? — задала она ему вопрос, опасаясь услышать ответ.
— Ты в зеркало на себя взгляни. У тебя вроде синяки там. Она так придушит тебя из-за каких-то двадцати трёх рублей, а посадят-то меня вместо неё. И попробуй докажи, что это не моих рук дело, а старухи.
— Я боюсь, Ваня-а!.. — заплакала Татьяна. — Я бою-у-усь!.. Я жить хочу-у.
— Не бойся. Сейчас деньги вернём и забудем про это. Я даже завтракать не буду ради тебя.
— Зубы только почистить не забудь, — ещё раз напомнила она. — А то как бы гаишники не остановили.
— Да почищу! Почищу! Что ты со мной, как с маленьким, говоришь? Аж меня всего передёргивает изнутри…
— Да по привычке, Вань. По привычке… Видишь, ведь я вся на нервах.
Татьяна взглянула на себя в зеркало и всполошилась:
— Ёлы-палы, точно… Это как же я теперь с синяками на видном месте ходить буду?
— Скажи спасибо, что ты живая! — подбодрил он её. — А то бы «весёленькое» утро у меня сейчас было.
— Да уж… Кому скажи — не поверят!
— А ты и не говори никому. А то слухи пойдут, а нам это ни к чему.
— А Нинке?
— Мочалкиной?
— А какой ещё-то? Деньги вернём и сразу к ней, пока она на работу не умотала.
— Так суббота же! Ты что, милая моя?
— И правда. А у меня даже из головы вылетело после такой-то ночи… — посетовала Татьяна. — Всё равно лучше пошевеливаться. А то, если Нинку дома не застанем, мне ещё одну такую ночь не пережить, Ваня. Кровь из носу, но мне срочно надо с Нинкой поговорить, чтобы и она с меня своё проклятье сняла.
Иван взял зубную щётку с пастой и, прежде чем выйти на улицу умываться, сказал жене:
— Да не прибедняйся, Зай! Ты у меня живучая, как кошка.
Он думал, что успокоит её, но жена обиженно проговорила:
— Типун тебе на язык. Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнула она через левое плечо. — Ещё только не хватало, чтобы ты меня изуро́чил*. Я и так вся в синяках, — следуя за ним, пожаловалась Татьяна.
— Да не вся, а только на шее, — поправил он её, подходя к водопроводному крану.
— А этого мало, что ли? У меня даже шея болит…
Иван умылся. Татьяна стояла рядом и шмыгала носом. Он пригляделся к ней, провёл мокрой рукой по её шее и, смеясь, сообщил:
— Ты ночью-то трубы, что ли, чистила?
— Да какие ещё трубы, у нас и печки-то нет!
— Хочу тебя обрадовать, милая моя. У тебя сажа на шее.
— Да ну?! — не поверила она ему.
Муж намылил руку и стал оттирать ей шею, смеясь, приговаривая:
— Аж грязь въелась. Ты когда мылась-то последний раз?
— Вчера. При тебе.
— Значит, плохо мылась, — сделал вывод Иван. — А ещё ко мне придираешься, что от меня разит, а сама хуже трубочиста…
Он с любовью смотрел на неё и, отмывая, приговаривал:
— Моем, моем трубочиста
Чисто, чисто, чисто, чисто!
Будет, будет трубочист
Чист, чист, чист, чист! **
— Тоже мне Мойдодыр выискался… Напугал меня зазря, а теперь насмехаешься… — высказала она ему своё недовольство. — Мне и так сегодня несладко пришлось.
— Так я же не наро́чно! В комнате-то темне́нько было, вот я спросонья-то и не разглядел. У страха, сама же знаешь, глаза велики.
— Шею мне отмыл?
— Отмыл. Теперь она у тебя как новенькая!
— Хватит болтать… — прикрикнула она на него. — Поехали!
— А архаровцы-то спят ещё, — напомнил он ей. — Их бы покормить не мешало.
— Мы быстро туда-сюда и вернёмся, не зага́дывамши***.
— Эх, деревня… Кто так говорит — не зага́дывамши? Ну кто так говорит? Не загадывая же, можно сказать — это же нетрудно.
Татьяна была взвинчена до предела: она стыдилась того, что родилась и жила в деревне до семнадцати лет.
— Да пошёл ты куда подальше… — ругнулась она на него. — Хватит уже до меня докапываться с самого утра. Всю жизнь до меня прожил со своей бабкой Глашей в избе и с отхожим местом на улице. А сейчас, что ты, — она развела руками, — городской, тоже мне, нашёлся. Да видала я таких в белых тапочках, сам понимаешь где…
Она высказала это всё ему в лицо, и ей полегчало.
— Поехали! — скомандовала она мужу.
И он, осознав, что переборщил, сказал ей:
— Слушаю и повинуюсь, царица моя.
— Давно бы так…
Иван завёл мотоцикл. Татьяна надела мотоциклетный шлем и уселась в коляске.
— Вези, извозчик! — распорядилась она, ощущая себя и вправду царицей, хоть и непонятно какого государства.
Пока добирались до развалин дома, Татьяна задремала. Очнулась она от нежного поглаживания мужа по её щеке.
— Вставай, соня! — улыбаясь сказал ей Иван. — Приехали.
Татьяна открыла глаза, сладко зевнула, а следом за ней зевнул и Иван.
— Деньги давай, я их в коробку на место положу.
— Погоди, — попросила она, убрав с себя тент. — Вместе пойдём. Я проконтролирую. А то мало ли сделаешь не так, а мне потом мучаться.
Он помог жене вылезти из коляски. Она отряхнула платье, достала деньги из сумочки, с грустью проговорила:
— Деньги-то откладывала Ленке на платье, а придётся вот вернуть, раз чужие истратили. Мать-то моя платье ей посули́ла****, и на этом похоже всё.
Пояснение:
изуро́чил* — сглазил
Слова из сказки «Мойдодыр» ** К. Чуковского
не зага́дывамши*** — не загадывая
посули́ла**** — пообещала
© 16.03.2023 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 198 часть 35 Перемирие соседок будет опубликовано 18 марта 2023 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓