Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 199 часть 6
— Значит, точно колдунья, — подумала Татьяна. — Ну, Ленка-а… Знала ведь, что у Мамкиной бабушка непростая, а хоть бы словом или полсловом обмолвилась об этом. Я бы тогда за языком-то своим следила и платье бы целым осталось. Домой придём, ну я ей устрою… Подвела мать под монастырь.
Она соединила разрыв ткани на платье английской булавкой, отряхнула подол и вслух пожаловалась:
— Коленку ушибла, как назло.
— Мам, ты поосторожнее ходи. Платье немного приподнимай, а то вдруг, да ещё упадёшь, — предупредила дочь.
Мать на это с укоризной прикрикнула:
— Типун тебе на язык! Опять накаркаешь! У всех дети как дети, а ты… Лучше бы с Леночки пример брала.
Дочь сникла и прикусила губу. Мамкина заметила это и поспешно заступилась:
— Тётя Таня, зря вы так. Лена же за вас переживает, а вы её зачем-то со мной сравниваете. Она лучше меня, уверяю вас.
— Леночка, не лезь не в свои дела. Без тебя как-нибудь разберёмся, — резко сказала ей Татьяна и мысленно для себя решила: — Прекращать надо срочно их дружбу. Эта Мамкина дурно на неё влияет. — И вдруг она опомнилась, что бабушка у Лены колдунья и, опасаясь последствий, стала перед ней лебезить: — Извини, пожалуйста, что-то я вспылила немного. Ты хорошая девочка. Ты очень хорошая, не то, что моя Ленка.
Мамкина, помогая подруге поднять рассыпанные на крыльце пионы, ответила:
— Тётя Таня, мне неприятно это слышать.
— Да ты ещё и скромная! — воскликнула Татьяна. И тут же дала совет дочке: — Учись у подруги, Ленка!
Ширяевой Лене стало стыдно за свою мать перед подругой. Подняв пионы, она протянула их матери, но та брать не стала: букет выглядел уже не так презентабельно, как до того, когда она его уронила. Стебельки надломились и лепестки пионов имели потрёпанный вид.
— Неси пионы сама, — заявила ей мать. — Ты что не видишь, что у меня в одной руке сумочка, а мне ещё и платье надо придерживать. Мозги-то включи! Восьмой класс как-никак закончила, а ума совсем нет.
— Не вижу. У меня очки в кармане, — напомнила ей Лена.
— Ну так возьми да надень! — рявкнула Татьяна на дочь. — Тебе об учёбе надо думать, а не кавалеров завлекать. Слепня́ слепнёй*, а туда же.
Дочке хотелось швырнуть букет в мать и убежать куда-нибудь, лишь бы больше не слышать упрёки в свой адрес. Она, досчитав в уме до десяти, с трудом сдержала себя.
«Это моя мать и никуда мне от неё не деться, какая бы она не была, а другой-то у меня нет», — сказала Лена себе, и ей стало легче.
Мамкина, видя её волнение, шепнула ей на ухо: «Не переживай! Всё будет хорошо!»
Они вошли в школу. В фойе толпились выпускники. Лена с подружкой проводили Татьяну до дверей школьной столовой, в которой состоится выпускной вечер, а сами подошли к одноклассникам. Пионы Ширяева выбросила в урну, чтобы не позориться с ними.
Татьяна вошла в столовую, стены которой были украшены воздушными шарами. Над сценой висели разноцветные бумажные буквы с напутствием: «Удачи тебе, выпускник 1980!»
Ученики по периметру столовой расставили стулья, а лишние столы вынесли в спортивный зал, который находился поблизости, через стену.
Мама Ирины Майоровой уже сидела с букетом розовых роз и что-то читала в красной папке.
Татьяна подошла к ней, поздоровалась:
— Здрасте! Сто лет не виделись, — и уселась рядом.
Агриппина Феоктистовна, скептически взглянув на неё, молча кивнула в ответ и уткнулась в папку.
— Тоже, что ли, речь будешь толкать? — полюбопытствовала Татьяна.
— Буду, — ответила ей Майорова. — Но с вами я на брудершафт не пила, поэтому попрошу обращаться ко мне на вы.
— Что-то ты, Груня, о себе слишком много возомнила. Уж с кем с кем, а с тобой я на брудершафт пить точно не собиралась и не собираюсь.
— А кто здесь Груня?
— Как кто? Ты! Как будто не знаешь! Память, что ли, совсем отшибло? — смеясь переспросила Ширяева, довольная тем, что ей удалось задеть её за больное место.
— Я Агриппина Феоктистовна, — стукнула Майорова себя по груди, — уже пора бы и запомнить.
— Не много ли чести для тебя будет? У нас в деревне всех Агриппин не иначе как Грунями звали.
— Так то в деревне, а я женщина городская!
— А чем деревенские хуже городских, а? Мы в одной стране живём!
— Танька, хватит выступать! Ты видишь, я готовлюсь.
— А я ещё и не выступала. Выступать я на сцене буду! — сообщила Татьяна.
— Какая ты шустрая. Кто бы тебе ещё слово дал, — с усмешкой проговорила Майорова.
— А я и спрашивать не буду. Выйду и сама речь толкну, — нарочито громко заявила Ширяева, увидев, что к ним приближаются учителя во главе с завучем и директором школы. — И пусть кто-то посмеет мне свои три копейки вставить. Я быстро всех на место поставлю. — Она расплылась в улыбке и поздоровалась. Взглянув на часы, заметила: — Что-то запаздываете. Уже давно пора начинать.
Учителя переглянулись, но промолчали. Появилась чета Папатказиных и ещё несколько родителей. Татьяна, посмотрев на них, уже сожалела, что не взяла с собой мужа.
Выпускники па́рами вошли в столовую под звуки песни «Прощайте, голуби!» на слова Михаила Матусовского.
Татьяна любила петь и тихонько запела:
— Вот и стали мы на год взросле-е-ей,
И пора-а настаёт,
Мы сего-о-дня своих голубе-е-ей
Провожа-а-ем в проща-а-льный полёт.
Пусть летят они, летя-а-ат
И нигде не встречают прегра-а-ад…
Она пела всё громче и громче. Агриппина ткнула её локтем в бок и шепнула:
— Тише! Мешаешь!
— Это я-то?
— Ты.
— Теперь уж и попеть, что ли, нельзя?
Майорова не ответила, но подумала:
— Надо было отсесть от этой ненормальной.
Ширяева мысленно проговорила тоже самое. Агриппина решила для себя больше с ней не связываться и не портить нервы.
На сцену вышла группа выпускников восьмых классов и учительница пения Кошкина Людмила Михайловна с баяном в руках.
Как только зазвучали первые звуки песни «Прощального школьного вальса», Татьяна Ширяева уже опять голосисто подпевала, чем привлекла к себе внимание присутствующих. Пела она громко, вытирая нахлынувшие на неё слёзы рукой:
— Таратата-та-а-тата-тра-тата-а-та, тра-та-та-та, тра-тата-а-та,
Таратата-та-а-тата-тра-тата-а-та, тра-та-та-та, тра-тата-а-та…
Завуч школы Марина Павловна Коршунова настороженно взглянула на неё и шепнула на ухо директору школы Оладушкиной Лидии Трофимовне:
— Мать Ширяевой явилась — не запылилась. С такими завываниями она нам всю торжественную часть испортит.
— Да вроде бы хорошо поёт! Заслушаться можно. Не переживайте раньше времени, Марина Павловна.
— Посмотрим, кто из нас прав, — ответила Коршунова и приготовилась к худшему.
Прозвучало вступление песни, и выпускники запели «Прощальный школьный вальс»:
— Когда уйдём со школьного двора-а
Под звуки нестаре-е-ющего ва-а-льса-а,
Учитель нас проводит до угла-а,
И вновь — назад, и вновь ему с утра-а —
Встреча-а-ай, учи-и и сно-о-ва расстава-а-йся-а,
Когда-а уйдём со шко-о-льного двора-а**…
Пока они допели его до конца почти у всех присутствующих на глазах появились слёзы, а Татьяна закончив петь, разрыдалась громче всех. Переживая, она сказала сидевшей рядом с ней Майоровой:
— Господи, как быстро дети растут… Вроде недавно в первый класс пошли, а уже восьмой закончили.
— Ну, так на то они и дети: мы стареем, а они взрослеют.
— А вот нукать тут не надо! Следи, Груня, за речью, — сделала ей замечание Ширяева.
— Да чья бы корова мычала…
Пояснение:
Слепня́ слепнёй* — слепая
Слова из песни «Прощальный школьный вальс» ** Михаила Матусовского
© 10.04.2023 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 199 часть 7 Как в басне Крылова будет опубликовано 13 апреля 2023 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓