Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 201 часть 14
Супруги Ширяевы вышли из дома. В руке у Татьяны были сумочка и два пластиковых тюльпана. Она схватила мужа под руку. Он то и дело поглядывал на неё, восхищаясь:
— Ну, Зая, ты даёшь! Красивая, аж дух захватывает! Может, домой вернёмся?
— Я те вернусь! — озорно улыбнулась она. — В кои-то веки выйти в люди собралась в обновке, а ты мне домой предлагаешь вернуться. И что у тебя только в голове, Вань?
— Как что? — он подмигнул ей, его рыжее волосы на солнце стали ещё ярче, чем были. — Ты рыба моя!
— Какая ещё рыба?
— Я так думаю, что ты в этом наряде как минимум на осетровую потянешь.
— Фу-у!
— А чем тебя осётр не устраивает? Это же царь-рыба! Ты же Астафьева-то вроде читала?
— Читать-то читала, только из головы вылетело, о какой рыбе там речь шла.
— Ну ты даёшь, осетрина моя!
— Ванечка! — Татьяна остановилась у перекрёстка, посмотрела по сторонам и перешла с мужем через дорогу. — Ты прекращай-ка меня осетриной называть. А то мы же ни куда попало идём, а в горком. Люди там важные будут, а то ты так ляпнешь, и мне за тебя стыдно будет. Веди себя прилично, Ваня.
— Так я всегда так себя и веду.
— Всегда, да не всегда. Ты уж постарайся, милый мой!
— Постараюсь, царица моя!
— Ты хоть в горкоме не вздумай меня царицей назвать!
— Это почему, Зай?
— Да потому: какие при социализме могут быть царицы? И с Заями завязывай. Несерьёзно это.
— И как к тебе обращаться, теперь прикажешь?
— По имени и отчеству.
— Может просто по имени?
— Нет! Несерьёзно это, Ваня. Уж я-то знаю, что говорю. Слушай меня внимательно: Комарова нет, светлая ему память, на его место ещё не пойми кого назначат. Нам с тобой нужно произвести приятное впечатление. Тебе же там работать и работать. Может, и я переберусь к тебе под крылышко. Надоело мне в техбюро зад просиживать. Мозги уже от работы кипят!
— А ты думаешь, что у меня не кипят? Ещё как кипят.
— Ну не скажи! Горком — это не техбюро. В нём много ума не надо, лишь бы язык был подвешен. Болтай себе на заседаниях и болтай, а за это тебе ещё и зарплату дают и продуктовые заказы к праздникам.
— Какие-то у тебя неправильные представления о работе в горкоме.
— Ну-ну, рассказывай мне сказки. А-то я не знаю, как вы там работаете! — Татьяна зыркнула на него и предупредила: — И прекрати со мной спорить! Ишь моду взял. Мы с тобой люди интеллигентные. Так что бери себя в руки, Ваня! — она легонько стукнула его тюльпанами по голове.
— Слушаюсь и повинуюсь, Татьяна Александровна!
— Вот, совсем другое дело! Только не вздумай там при всех ляпнуть: «Слушаюсь и повинуюсь», а то ещё подумают, что я тебя под каблуком держу, а тебе пора из инструкторов в начальство переходить.
— А мне и в инструкторах неплохо.
— Тебе неплохо, а для меня несолидно как-то, что мой любимый муж обычный инструктор.
— Что с тобой, Тань?
— Татьяна Александровна я! — напомнила она ему и вытерла пот со лба. — Сколько можно Та́нькать? Лучше совсем молчи, чем так.
Иван оставшуюся дорогу до горкома партии шёл молча. Татьяна мурлыкала себе под нос песню:
— Покроется не-е-бо-о пыли-и-нками звё-о-озд,
и выгнутся ве-е-тки-и упру-у-го-о.
Тебя я услышу за ты-ы-сячу вё-о-орст.
Мы — э-эхо-о, мы — э-эхо-о,
Мы — до-о-лгое эхо друг дру-у-га-а…*
У крыльца горкома партии Татьяна протянула мужу пластиковые цветы.
— Подержи, а я хоть «Красной Москвой» мазну за ушами. А то мне кажется, что от меня Тигрой попахивает.
Иван взял цветы. Принюхался.
— Да вроде нет, — муж повёл плечами, — а вот «Красной Москвой» несёт, так несёт.
— Но я всё-таки ещё мазнусь.
Татьяна открыла сумочку, достала пузырёк, подушилась, сетуя Ивану:
— Ух, жара-то какая! Аж голова кружится от духоты.
— Надо было тебе что-то полегче на себя надеть.
— Ага, как же! Сам-то на себя рубашку с длинным рукавом напялил, а ещё советы мне раздаёшь, — фыркнула она, убирая духи в сумочку.
— Так ты же знаешь, что у меня вся кожа весноватая. Вот и приходится с длинным рукавом рубашки носить.
— Вот и носи, да помалкивай, а я в платье-костюме ходить буду.
— Как только ты надела на себя этот костюм, так у тебя характер сразу испортился. Была любимой Заей, а стала Татьяной Александровной.
— Вот так, значит, ты заговорил, да? А я-то думала, что мы — вечная нежность друг друга, а ты - обычная пыль и совсем не от звёзд, — она посмотрела на него с презрением и забрала цветы.
…В фойе горкома партии толпился народ. Пока Иван здоровался с сослуживцами, Татьяна с двумя пластиковыми тюльпанами протиснулись к Комарову. Она подошла и положила цветы к его ногам.
— Управился, Георгий Михайлович — добрая душа, — глядя на него, сказала Ширяева. — Что ж вы так рано нас покинули? Город-то осиротел без вас.
— Это кто такая? — послышался шёпот.
— Да эта та самая, с которой он шашни крутил, — ответила женщина зрелых лет.
— Правда, что ли?
— Так люди говорят.
— Ну раз говорят, то точно правда. Зря-то ведь не скажут. Да и она так бы себя не вела.
Татьяна вытерла пот со лба и заголосила:
— Рано-рано вы нас оставили-и, Георгий Михалы-ы-ыч! Жить бы да жить ещё-о со своей да раскрасавицей женой, — она взглянула на вдову, —да судьба-злодейка по-другому распорядилася-а! А лежит-то с улыбочкой на лице-э, да как живо-о-ой! Словно возьмёт и вста-а-нет, как только выспится-а! С его-то работой он и выспаться-то толком не мо-о-ог! И жене-то не сладко пришло-о-ось: всё на работе да на работе о-он!
Ивану удалось приблизиться к жене. Он дёрнул её за рукав платья-костюма. Она отмахнулась от него.
— Не дёргай меня, я его только-только купила, а ты, того и гляди, порвёшь, — взглянув на мужа с укоризной, сказала она.
— Пойдёмте, Татьяна Александровна! — он опять потянул её за рукав. — Пусть близкие с ним простятся.
— Так и мы ему не чужие: ты работал с ним, а я тебе жена. Дай хоть слезами окропить его. Человек-то какой был! Такого земля раз в сто лет рожда-а-ет!
Вдова шепнула сидевшей с ней поблизости женщине:
— Явилась не запылилась, да ещё и не одна, а с мужем. Ну и наглая эта Танька.
Женщина принюхалась и фыркнула:
— Фу-у, от неё кошатиной несёт за версту.
— Да на ней костюм новый. Вроде не должно.
— Должно не должно, но аромат такой, что не продохнёшь. «Красная Москва» вперемешку с кошачьей ури́ной — это нечто.
— Господи-и, что делает эта женщина тут? — громко спросила с пренебрежением вдова Комарова.
— Как это что? — вспылила Ширяева. Ей хотелось заявить в лицо вдове: — Да, я такая же вдова, как и ты! — но она сказала: — С хорошим человеком грех не проститься и не проводить его в последний путь. Добра он мне сделал много, и я это никогда не забуду и буду благодарна ему за это всю свою жизнь, — Татьяне стало дурно, голова закружилась.
— Вот нахалка-то… — послышался шепоток за спиной Татьяны. — Другая бы помалкивала и глаза не мозолила, а эта…
Ширяева оглянулась и прикрикнула:
— Сплетницы старые! Хоть бы Георгия Михайловича постыдились, — голова у Татьяны поплыла, ноги стали ватными. Она рухнула на Комарова без чувств.
Пояснение:
«Эхо любви» * сл. Р. Рождественского
© 22.05.2023 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 201 часть 15 Бывшие соседи будет опубликовано 24 мая 2023 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓