В начале 2020 года Михаэль Шенкер получил неожиданное письмо от незнакомца с предложением вернуть ему с исторический артефакт, который долгое время считался утерянным, — остов гитары, собственноручно изготовленной Шенкером в подростковом возрасте.
Шенкер заявил:
«Это невероятно! В школе, когда мне было 14 лет, у нас был урок труда, и я решил изготовить гитару. Корпус был треугольным, так что по форме он напоминал Flying V. В том возрасте я не видел Flying V, но, видимо, предчувствовал, что гитара, выглядящая подобным образом, станет важной в моей жизни».
Важное значение она имела и для развития хард-рока и тяжёлого металла. В 1970-х годах, после того как UFO переманили его из Scorpions, группы его старшего брата Рудольфа, Шенкер со своей культовой белой Gibson Flying V наэлектризовал рок-сцену чередой великолепных релизов, начиная с альбома 1974 года с метким названием "Phenomenon" и заканчивая "Strangers In The Night" 1979 года, возможно, величайшим концертным альбомом десятилетия, прежде чем уйти из группы.
В последующие годы Шенкер отклонил приглашения присоединиться к группе Оззи Осборна, Thin Lizzy и Aerosmith, решив вместо этого следовать зову своего сердца и создать собственную группу. Его дальнейший путь был далеко не простым: наркомания, проблемы с психическим здоровьем и приступы гнева срывали самые смелые планы, создавая музыканту, родившемуся в Сарштедте, репутацию непостоянного, меркантильного таланта, но спустя более 50 лет с момента присоединения к Scorpions в качестве 15-летнего гитарного вундеркинда огонь Шенкера к музыке не угасает.
Учитывая его своенравный характер, не стоит удивляться, что Шенкер — непростой собеседник, склонный уходить от темы на пять минут за раз, особенно если в процессе беседы появляется возможность словесно поиздеваться над своим старшим братом, отношения с которым у Михаэля можно назвать «сложными».
Вашему вниманию предлагается интервью маэстро с Classic Rock.
Каким было первое музыкальное произведение, которое вас по-настоящему зацепило?
«Мой брат Рудольф старше меня на шесть с половиной лет, поэтому всё, что он слушал, — Элвиса Пресли, The Beatles, The Rolling Stones, — автоматически слушал и я. Думаю, первой песней, которую я научился играть на гитаре, была "Hippy Hippy Shake" группы The Swinging Blue Jeans.
С самого первого дня Рудольф был одержим идеей стать знаменитым, в то время как я хотел быть музыкантом. Однажды он рассказал мне историю об одном фильме с Элвисом, где у героя Элвиса был светловолосый младший брат. Якобы темноволосый брат, которого играл Элвис, стал звездой, а его младший светловолосый брат ничего не добился и умер. Я подумал: "Какой смысл ты вкладываешь в это, Рудольф?"»
Ваши родители были музыкантами?
«Мой отец играл на скрипке ещё до нашего рождения: он зарабатывал деньги, играя на ней на улице. Я слышал, как он играет, и говорил: "Звук такой, как будто кто-то наступил кошке на хвост!" Но он всегда улыбался, когда играл, и было приятно наблюдать за тем, как он увлечён процессом. Моей маме было интересно играть на нашем маленьком пианино, мои родители оба любили вальсы, поэтому они всегда танцевали. Первая песня, которую я написал, — "In Search Of The Peace Of Mind" [она вошла в дебютный альбом Scorpions "Lonesome Crow"] — на самом деле вальс. Когда меня спрашивают, откуда у меня классическое влияние, я всегда отвечаю, что, должно быть, впитал эту музыку ещё будучи эмбрионом».
Вам было девять лет, когда вы начали играть на гитаре, которую Рудольф получил на своё 16-летие. Что вас привлекло в этом инструменте?
«В нашей спальне было много плакатов Рудольфа с изображением музыкантов с гитарами, поэтому мне всегда было это интересно. К тому же я впервые услышал The Beatles и The Rolling Stones — эту дикую, сумасшедшую музыку из Англии, которая заставляла девочек кричать и плакать, поэтому, когда в комнате появилась гитара, я, конечно же, захотел её взять в руки. У меня сразу же возникла с ней связь, и мне захотелось экспериментировать. Я не разучивал аккорды и не учился по книгам, я экспериментировал, играя одну ноту за другой на одной струне, и просто развивался дальше».
Что вы можете рассказать о своей первой группе The Enervates?
«Мне было 11 лет, и Рудольф рассказал мне об одной группе в Сарштедте, которой нужен был гитарист: "Если ты хочешь присоединиться к ним, я могу тебя представить". И я присоединился к ним. Мы играли музыку из хит-парадов, всё, что крутили по радио, и выступали на танцах. Но впервые я вышел на сцену вместе со Scorpions, когда мне было 11 лет.
Я влюбился в игру Хэнка Марвина и музыку группы The Shadows, поэтому моим первым выступлением было совместное исполнение песен Shadows и Scorpions. Несколько лет спустя, когда Рудольф переехал в Ганновер по работе, он познакомился с группой Cry, позже ставшей Cry Express, участники которой были довольно профессиональными, хотя и очень молодыми, как раз моего возраста, и им нужен был гитарист. Так что я играл с ними целый год, пока Рудольф не решил, что я готов к следующему большому шагу».
У вас не было никаких сомнений по поводу присоединения к Scorpions, когда он предложил вам место в своей группе?
«Стоит объяснить, как это произошло. Клаус Майне был любимым певцом Рудольфа, и он понимал, что с Клаусом и мной у него есть шанс пробиться. Рудольф использовал меня, чтобы привести Клауса к себе, потому что Клаус хотел играть со мной. Мы с Клаусом основали Copernicus с барабанщиком из его старой группы Mushroom [Майком Гримке] и басистом из Cry Express [Холгаром Двенадцатым]. Мы играли песни Рори Галлахера, Deep Purple, Black Sabbath и Led Zeppelin, а поскольку у Клауса был отличный голос, мы звучали очень профессионально и мощно.
Scorpions играли прямо по соседству с нами в репетиционном зале, и они всё ещё исполняли танцевальную музыку, но Рудольф услышал, как здорово мы играем. Тогда он послал своего басиста в нашу комнату и сказал: "Клаус и Михаэль, не хотите ли вы с нами поджемовать?" Не могу поверить, что мы с Клаусом ответили: "Хорошо!", но мы сделали это, а остальные два участника остались там!
Для меня это было волнительно, потому что ритм-секция Scorpions была невероятной, они были на шаг впереди всех, с кем я играл. Рудольф был скорее менеджером, чем музыкантом, бизнесменом в одежде музыканта, и у него было представление о том, как всё может сложиться. Так что мы уже не вернулись в Copernicus. Я был инструментом и рабом Рудольфа, он пользовался мной, чтобы получить то, что хотел».
Первый альбом Scorpions "Lonesome Crow" был записан всего за одну неделю с Конни Планком. Что вы помните о создании этой пластинки?
«Я помню, что написал все песни, но они были записаны всей группой. Я написал "In Search Of The Peace Of Mind", и после этого я просто продолжал сочинять: некоторые из моих произведений попали на "Fly To The Rainbow", второй альбом Scorpions. Первый альбом был создан быстро, и моя игра на гитаре была довольно сырой, но я думаю, что с Клаусом и мной потенциал был виден с самого начала, и Scorpions сразу же начали привлекать международное внимание.
Два года, которые мы гастролировали с этим альбомом, были потрясающими и захватывающими, я помню, как мы пили и пели песни Beatles, разъезжая в автобусе, и каждый день я узнавал что-то новое. За эти два года мы с Рудольфом стали ближе, чем когда-либо».
Летом 1973 года Scorpions выступали с UFO в Германии, и вы помогли английской группе на паре концертов, когда Берни Марсден ушёл в загул. Что вы знали об UFO на тот момент?
«Я ничего о них не знал. Но я узнал, что у них уже было несколько хитов в Германии — "Prince Kajuku", "Boogie For George" и их кавер на "C'mon Everybody", и они не хотели отменять тур, когда не могли найти Берни. Они выглядели как рок-звёзды, они были очень харизматичными и очень хорошо выглядели. Фил [Могг] сначала был немного отстранённым, но Энди [Паркер] оказался очень общительным, а Пит [Уэй] — очень любезный человек.
В 16 лет я очень хорошо копировал музыку, поэтому Пит отвёл меня в уборную и показал их сет-лист, и каким-то образом мне удалось выучить весь часовой сет за один вечер и выступить с ними на сцене в тот же вечер. Я отыграл с ними два концерта, прежде чем появился Берни, и они, похоже, были очень впечатлены моей игрой».
Какое предложение сделали UFO, чтобы переманить вас в Лондон?
«Я точно не помню. Но примерно через месяц после тура они связались со мной и предложили присоединиться. Я всегда говорил Scorpions: "Если какая-нибудь группа из Англии попросит меня присоединиться, неважно, кто это будет, я сделаю это". В Германии никто не понимал, что я делаю, а сцена была отстойной. Я сказал участникам Scorpions: "Извините, ребята, я же говорил вам, что сделаю это", и ушёл. Дело было не столько в UFO, сколько в возможности играть в Англии. Я хотел развиваться и выйти на новый уровень. Я был полон энергии и идей и ничего не боялся».
Шенкеру было всего 17 лет, когда он переехал в Лондон, его умение сочинять и виртуозная игра разожгли огонь в UFO, только что заключивших сделку с Chrysalis. Отбросив свое первоначальное блюзовое звучание в стиле «космического рока», лондонцы возродились как стильная хард-рок-группа, завоевав совершенно новую аудиторию благодаря написанным Шенкером синглам "Doctor Doctor" и "Rock Bottom". Фил Могг и Пит Уэй окрестили своего новобранца «Белокурым бомбардировщиком» (The Blonde Bomber).
Британская музыкальная пресса была в равной степени очарована, восхищена и ошеломлена застенчивым героем-подростком, а поскольку его товарищи по группе рассказывали истории о его поведении своим приятелям из СМИ, Шенкер получил второе прозвище — «Безумный Микки».
Что сделали ребята из UFO, чтобы помочь вам обосноваться в Лондоне?
«Они хорошо постарались, чтобы я почувствовал себя желанным гостем. Сначала я жил у Фила, в его доме в Тоттенхэме. Потом я переехал в дом в Палмерс-Грин со своей девушкой Габи, в очень милую греческую семью. По-моему, наша арендная плата составляла 16 фунтов в месяц. Я познакомился с Габи, когда нам обоим было по 16 лет, и мы уже жили вместе в Германии, так что мы были заодно.
Я прожил в этом доме всего четыре недели, когда хозяйка сказала мне, что мне звонят, и парень на проводе сказал: "Эй, Майкл, не хочешь ли ты пройти прослушивание для The Rolling Stones?" Я переспросил: "Простите?" Я не знал, что ответить, поэтому просто сказал: "Я вам перезвоню!", не спрашивая ни номера, ни чего-либо ещё. Я позвонил Рудольфу и сказал: " Ты не поверишь, что только что произошло! Что мне делать?" Он ответил: "Это твоя жизнь, тебе и решать".
Я решил, что ни за что не смогу этого сделать. Я вспомнил, как увидел в немецком журнале фотографию The Rolling Stones, которые искали вшей в волосах друг друга, и подумал: "Я не пойду в такую группу!" Я едва говорил по-английски, я уже переехал в другую страну, чтобы присоединиться к новой группе, и это был достаточно серьёзный шаг».
Что вы помните о создании альбома "Phenomenon"?
«Большинство песен на альбоме начинались как мои инструментальные композиции. Фил слышал, как я играю, и говорил: "Звучит здорово, но не мог бы ты убрать соло-гитару и оставить только аккорды, чтобы я мог написать мелодии для вокала на их основе?" Было много шуток на английском, которые я не понимал. Энди Паркер говорил: "Майкл, если бы ты знал, о чём мы говорим, ты бы не захотел больше быть участником группы!", но это на самом деле помогало, потому что я не мог болтать, и нам приходилось сосредотачиваться исключительно на музыке, чтобы она говорила за себя».
У UFO была репутация группы, которая любит выпить и любит вечеринки. Вы чувствовали себя комфортно в этой атмосфере?
«Мне нравилось пить пиво, и мы часто расслаблялись на репетициях пинтой-другой, но я никогда не пил дома, не пил много перед концертами, потому что знал, что не смогу выступить. Чаще всего я пил, чтобы облегчить свой страх перед сценой. Я был очень застенчивым и чувствительным, и меня легко было запугать, когда я был честным, поэтому алкоголь помогал.
Больше всего мне нравилось ходить на концерты с Габи. Мы ходили в Marquee, потом в Speakeasy и возвращались домой в 4 или 5 утра. Мы были молоды и жили в этом удивительном новом городе, и было очень интересно выходить на улицу и открывать для себя всех этих великолепных гитаристов, играющих по всему Лондону».
Однажды вы сказали, что когда альбом 1977 года "Lights Out" стал хитом, вы испугались, и тогда пребывание в UFO перестало быть для вас весёлым. Известно, что вы исчезли на некоторое время, а UFO заявили прессе, что вы присоединились к религиозному культу The Moonies. Что произошло на самом деле?
«Да, я почувствовал, что попаду в ловушку, что на меня будут давить, заставляя сочинять больше хитов, и что мне придётся постоянно гастролировать, а значит, постоянно пить. Я сказал Габи: "Давай уедем отсюда, мне кажется, что я не смогу справиться с этим". Я продал всё, и мы отправились на юг Франции, купили пару мопедов, а потом поехали в Барселону, куда я ездил с родителями в детстве, и провели несколько месяцев у океана.
Через некоторое время мы решили вернуться в Мюнхен, чтобы снять квартиру, и тут я понял, что во всех немецких газетах пишут, что я пропал без вести. Когда мы въехали в квартиру, администратор сказал: "Вы знаете, что ваша мама очень беспокоится о вас?"
Я подумал: "Вот чёрт!" Я связался с ней, и она спросила: "Михаэль! Где ты был?" Я ответил: "У нас вышел большой хит, и я не смог противостоять давлению популярности". Я всегда играл на гитаре в качестве хобби, и мне не нравилось, что на меня возлагают какие-то надежды. Все эти заявления "Михаэль Шенкер — Бог!" просто выводили меня из себя».
После перерыва вы вернулись к работе над альбомом "Obsession" 1978 года...
«Да, Пит Уэй уговорил меня. Благодаря этому перерыву я почувствовал себя отдохнувшим и вернулся с новой энергией. Я как будто забыл всё то, что ненавидел.
Мы жили в Америке, отношения в группе были хорошими, и на этом альбоме у нас появился ещё один успешный радиохит — "Only You Can Rock Me". А потом, конечно же, мы отправились в турне и записали два концерта [в Чикаго и Луисвилле] для релиза "Strangers In The Night".
Когда мы микшировали этот альбом, снова начались споры. Они хотели использовать одну версию "Rock Bottom", но я играл гораздо лучше в другой вечер, и поскольку это была моя песня, я считал, что имею право настаивать на том, чтобы мы использовали эту версию. Справедливости ради надо сказать, что продюсер Рон Невисон смотрел на общую картину, на звучание всей записи, а не только на моё гитарное соло, но, будучи страстным гитаристом, я был взбешён и устал от того, что меня не слушали.
Фил ударил меня в живот в конце тура "Obsession", и я сказал ему, что если он ударит меня ещё раз, я уйду, так что после этого и спора из-за Rock Bottom я подумал: "Я не хочу продолжать". Пришло время сделать следующий шаг».
Какой из альбомов UFO, которые вы записали, ваш любимый?
«Это сложный вопрос. Я стремился к развитию, поэтому с каждым альбомом я думал: "Вот это да! Это было потрясающе!" Я знаю, что Фил ожидал, что "No Heavy Petting" будет очень хорош, но Chrysalis не поддержали его, и он как-то потерялся... может быть, это из-за обезьяны на обложке альбома. Работа с Роном Невисоном над "Lights Out" была потрясающей, но то внимание, которое мы с ним уделяли этому альбому, не было свойственно остальным, они просто смеялись. Однако Рон взял от каждого из нас самое лучшее и собрал это воедино, что было поистине замечательно».
После UFO вы вернулись в Scorpions для записи альбома "Lovedrive". Вы чувствовали себя комфортно?
«Нет. Рудольф знал, что я был билетом для Scorpions в Америку, потому что я сочинил хитовый альбом "Lights Out". Я пытался соответствовать, потому что мой брат плакал по телефону после первого моего ухода и умолял помочь ему снова. Но я знал, что не смогу этого сделать, и не остался. Я не мог им ничего сказать, мне нужно было просто убежать, я был слишком застенчив. Я знал, что если попытаюсь заговорить с ними, они будут стараться уговорить меня остаться, поэтому мне пришлось убежать так далеко, чтобы они не смогли меня найти.
Рудольф был разочарован. Но я ведь не просто так покинул UFO, а тут снова пришлось бы заниматься тем же самым. Зачем? У меня было своё представление о музыке, и к тому моменту я уже достаточно прославился, чтобы понять, что я хочу и чего не хочу делать. Мне не нужны были слава или успех, я хотел быть артистом. Но меня ждал [менеджер] Петер Менш, и он закинул меня обратно в машину! Я подумал: "Это безумие! Что я здесь делаю? Я только что сбежал от собственного брата, а теперь я снова в той же ситуации!" С 1978 по 1980 годы я находился в подвешенном состоянии, это был переходной период. Это было не самое лучшее время для меня».
В 1979 году вам поступили предложения присоединиться к Thin Lizzy и Aerosmith. Вы серьёзно отнеслись к этим предложениям?
«Я дружил с Филом Лайноттом, но не хотел присоединяться к Lizzy. С Aerosmith я дошёл до того, что репетировал с [барабанщиком и басистом] Джоуи Крамером и Томом Хэмилтоном в Бостоне. В то время Стивен Тайлер был в больнице, и я помню, как [ритм-гитарист] Брэд Уитфорд вошёл в комнату и был потрясён, увидев меня, он выбежал оттуда, сказав: "Чёрт!" Думаю, он пошёл к Тайлеру в больницу и сказал: "Михаэль Шенкер пытается украсть нашу ритм-секцию! Ты должен что-то сделать!" Так что они решили продолжать деятельность Aerosmith без меня».
Решив проложить свой собственный путь, Шенкер вновь появился в 1980 году со своим сольным проектом The Michael Schenker Group.
Однако удержать группу вместе гитаристу не удалось. Вокалист Гэри Барден покинул коллектив после двух альбомов, и его заменил Грэм Боннэт. Бывший участник Rainbow задержался в команде на год, фактически самоустранившись после того, как продемонстрировал свои гениталии на сцене и обругал своих коллег по группе во время разогрева перед выступлением хедлайнера фестиваля Reading в Шеффилдском политехническом институте 26 августа 1982 года.
К 1986 году Шенкер переформировал группу в McCauley Schenker Group, с бывшим фронтменом Grand Prix, ирландцем Робином Маккоули.
Давайте поговорим о создании Michael Schenker Group. Каким было ваше первоначальное представление о группе?
«Первоначальный состав состоял из меня, Билли Шихэна, Денни Кармасси [экс-Montrose] и Гэри Бардена, но я был не в себе, и всё развалилось: по сути, я потерял всю группу. Как я уже говорил, 1979 год был трудным, и мне нужно было разобраться в себе.
Потом Петер Менш захотел, чтобы Мэтт Ланге продюсировал наш альбом, но я не хотел звучать как AC/DC, и мы спорили по этому поводу.
Менш также постоянно говорил о работе с Дэвидом Ковердейлом, и мы действительно написали одну песню вместе у него в квартире, но, конечно, Ковердейл не хотел уходить из Whitesnake, он хотел, чтобы я присоединился к нему. Тогда Гэри вернулся, Менш нашёл Мо Фостера (бас) и Саймона Филипса (барабаны), и мы отправились в тур.
Мне показалось, что на первом альбоме были хорошие песни, но они могли бы быть более мощными. Мне нравилось работать с [басистом Deep Purple] Роджером Гловером, но его продюсирование было не таким глубоким, как у Рона Невисона, а ритм-секция, хотя и была блестящей, была легче, чем я хотел».
С альбомом "MSG", второй записью группы, вы добились успеха в Топ-20 в Великобритании и Японии. Это было приятное время для вас?
«При создании альбома я был не в лучшем психологическом состоянии, и думаю, что [продюсер] Рон Невисон тоже. В итоге мы отправились на Монтсеррат, чтобы записать альбом, но мы провели слишком много времени в праздности и, по сути, отнеслись к этому как к отпуску. Песни были очень хорошими, мы с Гэри сочиняли их в [репетиционной студии] John Henry's в Лондоне, когда были абсолютно уверены в себе, но в студии мы стали менее сконцентрированными.
Всё происходило очень быстро. Внезапно мы записали концертный альбом ["One Night At Budokan" 1982 года], а к моменту его выхода в группе появился Грэм Боннэт, который раздавал автографы на обложках альбомов, на которых его не было! Всё это было немного странно. А потом мне посреди ночи позвонил Оззи Осборн и, заикаясь, попросил помочь ему, потому что Рэнди Роадс погиб в авиакатастрофе».
Но вы сказали «Нет»...
«Я любил Black Sabbath, и я должен был с радостью присоединиться к ним — у меня сразу же возникли видения, как Оззи тащит меня по сцене за волосы, но голос в моей голове сказал: "Михаэль, придерживайся плана". Я покинул UFO и Scorpions, потому что не хотел дальше идти по пути славы, хотел свободы и покоя, поэтому я чувствовал, что было бы безумием присоединиться.
Оззи знал, что я был любимым гитаристом Рэнди, поэтому он решил, что я идеально подойду, но время было неподходящее: мы уже репетировали альбом "Assault Attack" с Грэмом Боннэтом. Единственный способ отказаться от контракта с Оззи — это выдвинуть возмутительные требования, что я и сделал. В своей книге "I Am Ozzy" Оззи заявил, что я попросил частный самолет, и это правда, но это было сделано только для того, чтобы он отказал мне».
Грэм Боннэт пришёл для записи альбома "Assault Attack", но ушёл через год. Что между вами произошло?
«Ничего! Мне нравился Грэм. Думаю, он был немного зажатым, потому что в Rainbow главным был Ричи [Блэкмор], а хиты писал Расс Баллард, так что я думаю, у Грэма было не так много опыта в сочинительстве, как я себе представлял. Но он придумал несколько отличных мелодий. Для записи мы отправились в Шато д'Эрувиль во Франции, и альбом получился хорошим.
Помню одну странную вещь: Грэм любил петь голым до пояса, считая, что это помогает ему попадать в высокие ноты, так что бедному продюсеру Мартину Бёрчу приходилось пялиться на его ноги во время записи вокала. Но да, у меня никогда не было проблем с Грэмом, пока он не психанул на сцене и не вытащил свой пиcюн. Я обернулся, а его уже не было! К счастью, Гэри [Барден] вернулся, после того как его выгнали, и у нас была очень довольная публика на фестивале Reading».
В 1990-е годы вы играли в группе Contraband, в которую входили участники L.A. Guns, Ratt и Vixen. Как возникла эта группа? Она изначально задумывалась как разовый проект?
«Так получилось, что мы с Робином Маккоули переехали в Америку. У нас была одна песня "Anytime" на альбоме "Save Yourself", которая почти стала большим хитом, но у нас было неудачное выступление на телевидении, которое всё испортило.
По какой-то причине наш менеджмент Left Bank решил, что мы должны подождать полгода, чтобы записать следующий альбом, и пока мы ничего не делали, Уоррен Демартини попросил меня помочь с Ratt, когда у них возникли проблемы с Робином Кросби. Я отправился в турне с Ratt и записал с ними сессию "MTV Unplugged". Потом Left Bank собрали супергруппу Contraband и попросили меня присоединиться. Группа была очень интересной, но у [гитариста] Трейси Ганса и [вокалиста] Ричарда Блэка возникли проблемы с взаимопониманием, и группа просто развалилась».
После этого вы на некоторое время отстранились от мейнстрима музыкального бизнеса и выпустили альбом "Thank You" как полностью независимый релиз. Это принесло вам свободу?
«Безусловно. Я хотел уйти в 1979 году, но Петер Менш удерживал меня ещё 10 лет. Я понял, что меня все обворовывают, и решил, что могу делать всё сам, для себя. На последние деньги я записал акустический инструментальный альбом "Thank You" для своих хардкорных фанатов, которые поддерживали меня все эти годы, и в итоге разбогател на этом.
Я объездил Америку на автобусе Greyhound и стучался в двери радиостанций, предлагая интервью с собой, и 80 процентов из них открыли мне двери, побеседовали со мной и включили в эфире песни из альбома. Когда я вернулся домой, я был богат, и на альбом поступило много заказов. У меня был дом в Мексике, ещё один в Финиксе, земля на Гавайях... Всё, что я хотел».
Когда в 1995 году вы вернулись в UFO для записи альбома "Walk On Water", это стало неожиданностью. Что заставило вас вернуться?
«Фил Могг приехал ко мне в Лос-Анджелес, полностью разбитый и больной, и умолял помочь ему восстановить UFO. Я сказал: "Фил, ты болен, поэтому прежде всего тебе нужно выздороветь. Если я и вернусь, то для этого должны быть определённые условия, потому что я не собираюсь снова создавать группу, чтобы потом снова её разрушать". Я хотел, чтобы старая группа воссоединилась, чтобы у неё был нормальный звукозаписывающий лейбл, чтобы Рон Невисон был шестым участником, и чтобы я получил 50 процентов от названия, чтобы он не мог снова издеваться надо мной.
Примерно в то же время я получил предложение присоединиться к Deep Purple, так что я не отчаивался, у меня были варианты. "Walk On Water" был чертовски замечательным альбомом, плавно перетекающим из того, на чём мы остановились в "Strangers In The Night". Это было потрясающе. Но потом Фил снова захотел быть главным, и старые проблемы всплыли на поверхность. Мы записали ещё две пластинки, но после альбома 2002 года Sharks" пришло время двигаться дальше».
Благодаря харизматической личности и обаянию Шенкера после многих лет хаоса и неопределённости Гэри Барден смог вернуться в группу на четырёхлетний срок в 2016 году, и он всё ещё работает с Робином Маккоули. Тем временем Грэм Боннэт был приглашён обратно для работы над альбомами Шенкера "Resurrection" (2018) и "Revelation" (2019), выпущенными под названием Michael Schenker Fest.
В 2020 году группа отметила 50-летие творческой деятельности гитариста серией концертов, а затем последовали ещё два альбома Michael Schenker Group — "Immortal" (2021) и "Universal" (2022), в работе над которыми принял участие бывший фронтмен Rainbow Ронни Ромеро.
Сегодня Шенкер смотрит только в будущее:
«После того как я возобновил свою карьеру с альбомом [2008 года] "In The Midst Of Beauty", пути назад уже не было, и я взмыл в небо, как ракета. Я всё больше и больше наслаждаюсь жизнью.
Нет большей награды, чем опыт. В моей жизни происходили невероятные вещи, и благодаря этому я получил такие знания, которых у меня никогда не было в прошлом. Мне были дарованы озарения, откровения, понимание и новые идеи. Сейчас я пребываю в отличном состоянии.
Я ненавижу слово "гордость", потому что гордость связана с эгоизмом, но я рад тому, чего добился. И я очень благодарен, что могу назвать кризис учителем. Я получал пощёчины, но я всё ещё в строю, всё ещё расту и всё ещё учусь.
Чем старше я становлюсь, тем, кажется, больше успеваю. Я уверен, что впереди меня ждут трудности, но я готов ко всему, что подкинет мне жизнь. У меня нет страха».