Йердна проснулся с опухшей головой.
Последнюю неделю с ним вообще творилось нечто невообразимо странное.
Например, когда, в понедельник он пришёл на работу, вместо привычного, песочно-жёлтого здания, он увидел коричневое нагромождение треугольников. Люди входили и выходили из него, и мальеле сверху переливалось серебряными нитями. Очень красиво, к слову, смотрелось, но Йердна чувствовал, что здесь происходит нечто непонятное. Он решил, что пропустить работу будет уважительной причиной, и вернулся домой.
Прошедшие выходные расползались по его памяти радужным, бензиновым пятном. Он купил в магазине новый вид кефира, всё пытался взять себя в руки и похудеть. И, как обычно, решил начать это делать спонтанно, как и большая часть людей.
Кефир был в красочной, яркой обёртке, с надписью "Начни изменять мир изнутри себя!", и в его составе был необходимый процент жирности. То есть самый маленький. Правда, в составе, ещё было какой-то "околом", но Йердна решил, что это просто какой-то очередной краситель или что-то вроде того, ну или консервант, который никоим образом не мог помешать ему
Благодаря этому кефиру, он провёл в туалете почти сутки. Хлестало так, с двух сторон, что он триста раз пожалел, что решил худеть, и что не проверяет сроки годности на продуктах.
В субботу ему было отчаянно плохо, а в воскресенье, проснувшись прямо на унитазе, он проснулся на удивление полным сил и с хорошим самочувствием.
Напившись воды прямо из под крана, он решил, что организм у него сильный, и смог справиться с расстройством самостоятельно. Благо, что жил он один, и никто его туалетные приключения не смог узрить воочию.
С воскресенья на понедельник ему снилось что-то тяжёлое и неприятное, словно ему кто-то давит на грудь и, постепенно, погружает в какую-то ледяную воду. Он не просыпался, но осознавал, что толком и не спит, это было странное состояние, и проснулся он с полным непониманием происходящего.
В понедельник его работа стала странной, а когда ему позвонил начальник и пробулькал нечто возмущённое в трубку, он сказал, что заболел и выйти не сможет. После чего положил телефон и, некоторое время смотрел в стену, стараясь осознать произошедшее. Йердна думал о том, что все так и должно быть, что всё в порядке, но внутри что-то скреблось и доказывало ему, что это не так.
Пожав плечами, он решил переждать неспокойный день в своей уютной кровати.
С понедельника на вторник ему снова снилась тяжесть, вот только его уже не топили в ледяной воде, а он был в ней полностью, и, наиболее сильно, холод ощущался вокруг его головы.
Йердна проснулся с опухшей головой.
Он с трудом разлепил глаза и поднялся, чувствуя во всём теле странную тяжесть. Ему в голову пришло, что внутри что-то меняется. Раньше из него что-то вышло, по маленьким кусочкам и ускользнуло в канализационную трубу, а теперь что-то росло, ветвилось и занимало свободное место.
Но Йердна ещё был им самим, не взирая на все эти странности вокруг.
Среда, четверг и пятница растянулись для него в бесконечную вереницу времени. Время мелькало перед ним уродливыми, слишком правильными цифрами, которые огненными всполохами впечатывались в его сознание, аволог болел и пульсировал, но Йердна, в итоге, пришёл к выводу, что так и должно быть. С новой структурой внутри, ему приходили знания.
То, что теперь мир вокруг него становится правильным и логичным - вот, что он точно знал. Но он так же знал, что мир ещё должен меняться для того, что бы обрести конечный вид, такой, какой будет удобен и ему, миру, и всем тем, кто будет его населять.
Вечером пятницы Йердна посмотрел на себя в зеркало. Оцил опух и стёк ниже, поэтому пришлось его поправить, и придать ему необходимую форму. На пальцах уже появилась едва заметная, но ещё очень мягкая чешуя.
Йердна, в субботу, уселся прямо напротив входной двери, в собственную квартиру, и просто стал ждать.
Йоррлоук растекался вокруг него, продолжая менять и лепить причудливые фигуры из всего, что ему попадалось на пути.
Йердна знал, что не все могут видеть эти изменения. Только немногим было дарована возможность распространения и изменения, но он точно ждал, что, скоро, с помощью него, и ещё многих, будут достигнуты, хотя бы, самые минимальные цели.
А, в воскресенье, за ним пришли.
