- Стой. Повернись. А теперь скажи мне честно. Что обо мне говорит тётя Аня?
- Ничего, - пожала плечами девочка.
- Точно?
- Да.
Глава 1
Глава 3
Шли годы. Дети росли, Лилька становилась злее, а Витя всё больше отдалялся от семьи, неизвестно где пропадая ночами.
Высыпав дрова у печи, Лиля разогнула спину и с горечью вздохнула.
- Надо свинью колоть, а он где-то шляется, - сняла пуховый платок и закинула на решётку вешалки. – Такое ощущение, будто мне одной всё это надо.
Расстегнув фуфайку, она сначала сняла валенки и поставила их у порожка, а потом упёрлась плечом в стену и вынула руку из рукава.
- Тёмка тоже не хочет помогать. Придёт со школы и бегом на горку. Тьфу, не семья, а соседское проживание, - разделась и присела на корточки, открывая печную дверцу. Зажгла спичку, поднесла к газете и уставилась на то, как бумажный уголок разгорается синим пламенем. – Вот так и молодость моя сгорела, - выдохнула, сунув газетёнку между сухих полешек.
С улицы донёсся стук, похожий на то, как отбивают обувь о порог, чтобы очистить от снега. Лиля закрыла дверцу, встала и сложила руки на груди.
- И долго ты будешь гулять? Матери помогать не надо? – встретила дочь, вернувшуюся из школы. – Где была?
- Я к тёте Ане ходила, - Юля поставила портфель на пол и шустро расстегнула пуговицы на куртке.
- Что ты к ней постоянно бегаешь? Там что, мёдом намазано? – занервничала мать, уходя в кухню. – Я тут одна, как ломовая лошадь, а вам всем плевать!
- Я сейчас корову сама покормлю, - Юля боялась мать, как огня, поэтому и сбегала после уроков к доброй тётке, чтобы чувствовать себя в её доме нужной.
- Уже давно накормлена! Переодевайся и иди дрова складывать! Бессовестная! Мать одна надрывается, а ей лишь бы по гостям шляться!
- Я не шлялась, - нечаянно огрызнулась Юля и моментально заработала оплеуху.
- Поговори мне ещё, сопля. Я тебе не тётя Аня, а мать! И не смей повышать на меня голос!
- Я не повышала, - сквозь слёзы ответила девочка, снимая школьную форму.
- Поговори мне ещё, - рыкнула Лиля и удовлетворённая вернулась за кухонный стул. – И что там Аня нового рассказывает?
- Ничего, - повесив платье в шкаф, Юля достала старенькие спортивные штаны.
- Как ничего? Вы там в молчанку, что ли, играете? Почти каждый день к ней ходишь, а смысл? Вот ты мне скажи, что тебе там делать? Катька уже - взрослая кобыла, ей семнадцать, Ирке - шестнадцать, Нинке – четырнадцать, а остальные – ребятня. С кем ты там дружбу водишь?
- С Катей.
- Ой, да что у вас с ней общего? Она уже невеста, а ты так, шмакодявка.
- Я не шмакодявка, - обиделась Юля, выходя из комнаты.
- Стой. Повернись. А теперь скажи мне честно. Что обо мне говорит тётя Аня?
- Ничего, - пожала плечами девочка.
- Точно?
- Да.
- Тогда иди. И чтобы одну кладку до самого верха сложила. Поняла меня?
- Поняла, - сунув ноги в валенки, Юля надела шапку, старую куртку, которая ей была мала, и ушла выполнять материнский приказ.
Какое-то неравенство между детьми. Юле всего десять, Тёмке – четырнадцать, а спрашивают больше с Юли. Тёмка днями с друзьями по деревне колесит, а Юля должна помогать родителям по хозяйству: таскать воду корове, кормить её сеном, складывать дрова. Правда, Юля ещё не понимала и не чувствовала, что её старшему брату предоставлено больше привилегий, чем ей. Она считала, как её науськивала мать: женщины должны исполнять домашнюю работу в одном лице, так как мужики чуть ли не сутками пашут в колхозе, чтобы прокормить свою семью. Вот так и Юля, смирившись с будущей участью ломовой лошади, молча исполняла указы матери и пыхтела то над колодцем, вытаскивая полное ведро воды, то над стогом сена, которое нужно дёргать для коровы. Сложнее всего с сеном, конечно. Стог, накрытый специальной тканью, покрылся инеем, и сено лежало плотняком, попробуй вырви хоть пучок. Поэтому приходилось орудовать в варежках, чтобы набрать хотя бы одну тачку сена. На это уходил один час, а то и больше.
Юля складывала на руку обледенелые полешки и носила в дровяник. Она дышала ртом от усталости, часто втягивала воздух через промокшие ноздри, чтобы не потекли сопли, и думала о тёте Ане, которая относится к ней лучше, чем родная мать.
- Ты приходи завтра, обязательно, - тётя провожала племянницу до калитки, накинув на себя пуховый платок. – Мы с девчонками будем пироги печь. Ты какие больше любишь?
- С капустой, - улыбалась Юля, глядя в добрейшие глаза.
- Вот и хорошо. Как раз с капустой будем печь.
Поговорив с тётей, Юля шла домой окрылённая, как будто у Ани есть чудесный дар, наполнять детскую душу счастьем, даже в виде простой улыбки. Повезло с тёткой, такого душевного человека ни у кого нет. Вот так придёшь к ней в дом - и сразу петь хочется, до чего ж уютно, тепло, никто не кричит, не ругается, всегда тихо и безмятежно. Подходя к своему дому, Юля чувствовала, как весёлое настроение улетучивалось, сменяясь тяжестью в груди и желанием плакать. Странно как-то, ведь должно быть наоборот, когда ты радуешься родному дому и спешишь погреться у печки, но с Юлей было по-другому, ей хотелось развернуться и убежать к тёте Ане, прижаться к ней, чтобы почувствовать материнское тепло, которое не исходит от родной матери.
Сложив половину ряда, Юля присела на пень, чтобы передохнуть.
- Что сидим, кого ждём? – мать несла еду Полкану. – Быстрее закончишь, быстрее сядешь за стол.
- Я сейчас есть хочу, - с одышкой проговорила девочка, вытирая пот со лба.
- Пока до конца не сложишь, есть не будешь, - равнодушно произнесла мама.
- Я хочу жить с тётей Аней, - еле слышно промямлила Юля и всхлипнула.
- Собирайся и уходи, - такого безразличного тона девочка ещё не слышала.
Юля посмотрела на мать наполненными слезами глазами и ещё раз всхлипнула.
- Что? Страшно? – кривая ухмылка мамы и её стервозный взгляд напугали ребёнка. – Думай, прежде чем нести дурь. Жить она у тётки собралась. А ты знаешь, что они там недоедают? Ты вообще в курсе, как живут многодетные? Они друг за дружкой трусы донашивают, как тебе такое? – Лиля говорила язвительно, наслаждаясь каждой сказанной фразой. – Спят друг на друге, едят из одной тарелки, в туалет очередь, умыться - тоже в очереди постоять надо. А если ты не успел к обеду, то значит останешься голодным. Эти щенки всё пожрут, подчистую.
- Какие щенки? – Юля уже не понимала, что говорит мама.
- Катьки, Нинки, Сашки. Дети твоей любимой тётки! – рявкнула Лиля и понесла отходы собаке.
Юля сидела на пеньке и тихонько плакала. Обидно за братьев и сестёр, которых мама назвала щенками. Так обидно, что хочется побежать к тёте Ане и рассказать, как мама обзывает её детей. Сжав маленькие кулачки в мокрых рукавицах, девчушка вытерла нос рукавов куртки, сжала челюсти и подняла с заснеженной земли полено.
- Д ура, - буркнула, не заметив, что мать стоит позади.
- Что ты сказала? – Лилька выкатила глаза и готова была наброситься на ребёнка.
- Я стишок вспоминаю, - прошептала Юля, зажмурив глаза.
- А-а, - Лиля подумала, что ей показалось. Топая к дому, она ещё что-то крикнула по поводу своей сестры, а потом рассмеялась.
- Набитая, - Юля укладывала полешки в дровяник и злилась на грубую мать. – Ей лишь бы орать и бить.
Но на этом не закончилось. Ни с того ни с сего решив проверить дневник дочери, Лиля, увидев двойку, подняла крик и замахала кулаками.
- Ты глупая?! Ты не умеешь помножить два на два? Почему по математике двойка? Как ты учишься? На меня смотри! Я спрашиваю, почему двойка?
Стоя перед рассерженной матерью, девочка смотрела в пол и молча глотала слёзы. Мама никогда не проверяла уроки. Не совала нос в портфель, не интересовалась отметками, а тут на тебе – вдруг захотелось проявить интерес к учёбе дочери.
- Быстро садись за стол и покажи мне задачу, которую не смогла решить, - зарычала Лиля, бросив портфель под стол.
Юля нагнулась и полезла за портфелем и в этот момент получила поджопника, когда наполовину оказалась под столом.
- Да шевелись ты! – терпение Лили вот-вот лопнет. – Садись быстрей, мне ещё свиньям варить!
Юля вытащила учебник по математике, черновик и ручку. Разложив предметы на столе, присела и открыла книгу.
- Какая?
- Вот эта, - со страхом в голосе ответила девочка.
- И что тут непонятного? – Лиля пробежалась глазами и мгновенно решила в уме задачу. – Из одной трубы в другую… Сколько воды… Ну? Чего молчишь? Что нужно делать?
- Разделить? – сомневаясь, спросила девочка, спрятав руки под столом и нервно заламывая пальцы.
- Ты у меня спрашиваешь? Сколько вытекло?
- Не знаю…
- Что ты не знаешь? Здесь всё написано! Так сколько?
- Триста…
- И?
Подняв глаза на разъярённую мать, Юля совсем растерялась.
- Что ты смотришь на меня, как баран на новые ворота? В книгу смотри! Что здесь написано?
Теперь уже Юля не могла различить ни слова. Слёзы застилали глаза, буквы сливались в чёрные полосы, задача не решалась, руки тряслись, страх пробрался в душу ребёнка. Мать кричала так, что в одном ухе зазвенело.
- Пиши, что ты сидишь? – Лиля вытащила руку дочери и с грохотом опустила на столешницу. Сунула в ладонь ручку и несколько раз ударила ладонью по запястью. – Я сказала, пиши, - зашипела она, толкая ребёнка между лопатками. – Пиши, пиши, пиши. – рука поднималась выше и выше.
Юля роняла слёзы и не могла понять, что от неё требуют. В голове полная пустота, каждое слово пролетает мимо ушей, сердце бешено стучит, а мать орёт всё громче и громче.
- Да в кого ты такая глупая? – неожиданно мать треснула Юлю по затылку, и её голова ударилась о стол. – В нашем роду таких глупых не было!
Ещё удар.
- Мы все нормально учились, а ты в кого такая уродилась?
Следующий шлепок, и Юля вновь ударилась лбом о стол.
Умываясь слезами, девчушка сидела на стуле и не подавала голоса, чтобы мать не начала бить по всему телу. Наоравшись вдоволь, Лилька закрыла учебник и с силой опустила его на макушку дочери. Это был последний изматывающий детскую душу шлепок, и Юля описалась.
- Ты совсем обнаглела? – Лилька ощутила, как тёплая вода достигла пальцев её ног. – Быстро вытирай!
Юля встала и пошла за тряпкой.
- Господи, как вы все мне надоели! – вопила Лиля, снимая вязанные носки. – Эта тупая, тот ленивый, а третий шляется где-то ночами!
Выругавшись, она ушла в кухню и села за стол. Теперь пришла Лилькина очередь плакать. Она чувствовала, где её муж может задерживаться, вернее, у кого. Но этот факт недоказуем – Витька ходит к одинокой бабе, скорее всего, которая живёт где-то рядом.
Успокоившись, женщина поставила в печь чан с картофельными очистками, потом подкинула дровишек и включила телевизор. Юля просидела за уроками почти три часа. Она никак не могла разобраться с задачей, но и просить маму о помощи - страшно.
В десять вечера заявился брат. Мокрый до нитки, но довольный. К его приходу Лиля уже остыла и не имела желания кричать.
- Есть будешь?
- Ага, - Тёма разделся, закинул мокрую одежду на печь, вместе с валенками, и сел за стол. – Папка ещё не пришёл?
- Ох, не знаю, где ваш папка шляется, - с тоской в голосе произнесла мать, наливая сыну свежего борща.
- А я его трактор за рекой видел.
- Где? – глаза Лили вытаращились на Тёму.
- Ну там, где тётя Света живёт.
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии.