Псы — такие организмы, которые за тысячелетия жизни с людьми научились хорошо к этой жизни приспосабливаться. Интерес у них, конечно, в основном корыстный, и это можно понять. Пожалуй, постараешься приспособиться и стать идеальным, если человек — самый доступный и безопасный источник еды, защиты и поцелуев в сахарную попку. И мы, естественно, разбаловались от такой отдачи.
Неосознанно у нас к собакам особые требования. Ну в самом деле, от кошек мы не ждем выдержки у миски с едой, а черепах даже не пытаемся приучить гадить на пеленку.
И как миленькие встаем в пять утра и прямо по черепашьему говну безропотно идем кормить орущего кота. Псину же заводим, ожидая, что она постепенно выучит все, чего мы от нее хотим, и без промахов пойдет с нами по жизни рука об руку.
От того, как проходит этот процесс, зависит наше собаководческое настроение. Послушная псина как результат наших вложенных сил радует и дает надежду, что так будет всегда. Мы гордимся проделанной работой и перестаем ждать от нее подвоха. Она же не подведет, зря мы что ли часами тренировали команду «рядом» и подзыв. И чем прочнее эта уверенность, тем сильнее недоумение и досада, когда собака «подводит».
Вот я — специалистка по коррекции поведения собак. По идее, моя собака Лидуська должна быть суперобученной и вообще пионер — всем ребятам пример. А если сотворит какое безобразие, то мне пора вон из профессии. Но, во-первых, Лидуська — не идеально обученная собака (потому что я вообще-то не только специалистка, но и ленивый тюлень). А во-вторых, она порой косячит. Когда разволнуется, слишком развеселится или просто настроение плохое. Не критично и без угрозы для своей жизни и безопасности окружающих, но тем не менее.
Недавно эта неидеальная собака выкрала со стола целый батон и съела, чего обычно себе не позволяет. Но если посмотреть отстраненно, этот промах не лидуськин, а мой. Именно я не обратила внимания на то, что она волнуется, и оставила ее один на один и с батоном, и с тревогами. Поэтому крошки хлеба вокруг довольной собаки не заставили меня разочароваться в ее благонадежности. Я лишь поставила себе галочку напротив пункта «следить, чтобы взволнованная псина и хлеб не оставались одни в комнате».
На самом деле это нормально. И безобразничать, если ты собака, и относиться к этому с пониманием, если ты собаковод. Это важно не только для снижения собственной тревожности. Мы тут вообще не о человечьих психологических проблемах, а о собачьих. Просто обманутые ожидания хозяев всегда отражаются на взаимодействии с псом. И пес от этого портится ощутимее, чем если бы ему позволяли эту милую неидеальность.
Например, вы пришли собакой на курс дрессировки. У вас в целом послушный мистер Пудель, и хочется, чтобы он немедленно стал отличником боевой и политической подготовки. Но парень вдруг забывает даже то, что знал, и начинает себя вести хуже, чем большинство одноклассников. Разочарование в своей идеальной собаке — естественная реакция хозяев-перфекционистов. Они напрягаются, решают, что все воспитание пошло прахом и что они плохие, пес плохой, тренер плохой, вселенная испортилась, дайте другую.
От этого напряжения контакт с собакой теряется, требования звучат более резко, похвала уныла и неестественна. В результате и так растерянный в новых обстоятельствах мистер Пудель еще и перестает доверять своим людям. Он же не знал, что его считали идеальным, а тут разочаровались. И объяснить ему эту сложную философскую концепцию не получится.
Правда в том, что даже «идеальные» собаки допускают промахи, системные или разовые. И чтобы не портить отношения, надо им эти промахи позволить.
Не в смысле «гуляй, рванина, жри помоешных голубей», а в смысле «ну с кем не бывает, выплюнь голубя и пойдем помоем рот». Как бы ни старались псы приспосабливаться к жизни с людьми, они имеют право на ошибки. Ожидать от них осознанности слишком самонадеянно.
Звучит все это, кажется, предельно просто. Но фокус в том, что мы находимся под властью так называемого эффекта Negativity Bias, то есть смещения отрицательности. Его суть в том, что мы склонны обращать больше внимания на отрицательные поступки, чем на равные им по интенсивности положительные. Этот эффект сильно отражается на наших отношениях с собаками, да и с людьми.
Проще говоря, наш гнев на пса будет более бурным, если он вдруг сожрал дохлого опоссума, чем радость, если он впервые за всю жизнь не поднял этого опоссума с земли, когда была такая возможность.