На его надгробии написано: «Он был в Смоленске щит, В Париже – меч России», - и это не пустые слова. Его скульптурное изображение можно увидеть и в сквере Памяти Героев в Смоленске, и на памятнике М.И.Кутузову в Москве. Портрет работы Д.Доу, помещённый здесь, висит в Галерее 1812 года в Зимнем дворце…
Николай Николаевич Раевский, прославленный герой – и человек, тесно связанный с темой моих публикаций.
Николай Николаевич родился в 1771 года, через несколько месяцев после гибели своего отца. Болезненный мальчик рос в семье деда по матери Н.Б.Самойлова, получил домашнее воспитание и образование, одинаково хорошо владел русским и французским языками.
Уже в три года он был записан в Преображенский лейб-гвардии полк, но по-настоящему служить начал в четырнадцать лет. Ему покровительствовали видные деятели того времени: и отчим Л.Д.Давыдов, и дядя А.Н.Самойлов, и двоюродный дед генерал-фельдмаршал Г.А.Потёмкин. Но это покровительство не означало получение чинов и наград без всяких заслуг. Потёмкин, например, наставлял его: «Во-первых, старайся испытать, не трус ли ты; если нет, то укрепляй врождённую смелость частым обхождением с неприятелем».
А через год, с началом очередной Русско-турецкой войны, гвардии поручик Раевский отправился в действующую армию, причём с приказом от Потёмкина «употреблять в службу как простого казака, а потом уже по чину поручика гвардии»… Не буду перечислять все заслуги юного Раевского, участвовавшего во многих сражениях. Укажу лишь, что с войны он вернулся подполковником (и это в 19 лет!).
Затем будет чин полковника, польская кампания и первые боевые награды — в том числе особо ценимый военными орден Св. Георгия. А в 1794 году командир Нижегородского драгунского полка Раевский женится на Софье Алексеевне Константиновой.
О ней - чуть подробнее. Софья Алексеевна была внучкой великого М.В.Ломоносова, получила прекрасное образование, знала несколько иностранных языков. Князь И.М.Долгорукий (правда, много позже) писал о ней: «0на… одна из тех любезных женщин, с которой час свидания может почесться приобретением; она обогащает полезными сведениями ум жизни светской, проста в обращении, со всеми ласкова в обхождении, но не кидается на шею ко всякой даме; ей известны иностранные языки, но она ими не хвастает и слушает охотно чужой разговор, не стараясь одна болтать без умолку; природа отказала ей в пригожестве, но взамен обогатила такими дарованиями, при которых забывается наружный вид лица». Будучи двумя годами старше своего мужа, она посвятила ему всю свою жизнь – и в семье Раевских всегда царил культ Отца, а про Софью Алексеевну говорили, что по складу своего характера она была более жена, чем мать.
Свадьба состоялась в Петербурге в 1794 году, а в июне 1795 года Раевские прибыли в Георгиевск, где располагался Нижегородский драгунский полк. Здесь родился их первенец Александр, а второго ребёнка, дочь Екатерину, Софья Алексеевна родила в походе, «под стенами Дербента», когда врачей рядом не было и акушером стал полковник фон-дер-Пален.
Карьера Раевского оборвалась со смертью Екатерины II. 10 мая 1797 года по высочайшему повелению Павла I (не терпевшего всего, связанного с Потёмкиным) полковник Н. Н. Раевский был разжалован и исключён со службы. Софья Алексеевна отправилась вместе с мужем в село Екимовское Каширского уезда Тульской губернии. Вступивший на престол Александр I вернул Раевского в армию, дав ему чин генерал-майора, но через полгода Николай Николаевич вновь оставил службу.
И только в феврале 1807 года, после захвата Наполеоном Берлина, генерал Раевский возвращается в действующую армию. Назначенный командиром егерской бригады, он участвовал во всех крупных сражениях этого периода, а после Тильзитского мира - в войнах со Швецией и Турцией. 12 апреля 1808 года он был произведён в генерал-лейтенанты. 31 марта 1811 года Раевскому было поручено формирование 26-й пехотной дивизии.
…В ночь на 12 июня 1812 года «Великая армия» Наполеона вторглась в Россию. И начавшаяся война – звёздный час генерала Раевского. Он возглавляет 7-й пехотный корпус 2-й Западной армии генерала П.И.Багратиона и вместе с ней отступает на восток для соединения с армией М.Б.Барклая-де-Толли. Старший его сын, 16-летний Александр, был в действующей армии, Софья Алексеевна привезла к отцу и младшего сына, 11-летнего Николая.
И тут происходит бой у деревни Дашковки (главная схватка была на Салтановской плотине, и поэтому чаще его называют Салтановским делом), о котором уже более двухсот лет спорят историки, но который сразу сделал имя Раевского известным всей России.
Раевский, слава наших дней,
Хвала! перед рядами
Он первый грудь против мечей
С отважными сынами.
Так напишет В.А.Жуковский в стихотворении «Певец во стане русских воинов». Что же произошло на самом деле?
11 июля 1812 года русская армия приняла бой с французами, стремившимися отрезать её и не дать продолжить путь на соединение с войсками Барклая. Раевский, командовавший Смоленским пехотным полком, был ранен (или контужен – сведения расходятся) картечью в грудь, но остался в строю. И вот… Как говорит легенда, «в наиболее тяжёлый и казалось безвыходный момент боя у деревни Салтановка генерал Раевский взял за руки своих двух сыновей, старшему из которых, Александру, едва исполнилось семнадцать лет и пошёл с ними в атаку. Героизм генерала и его детей подняли колонны русских. Неимоверными усилиями подразделений Раевскому удалось удержать позиции у Салтановки и дать возможность основным силам армии переправиться через Днепр у Быхова». Было ли это?
Поэт К.Н.Батюшков, в 1813–1814 годах служивший адъютантом у Раевского, отметил в своих записных книжках 1817 года разговор с генералом: «’’Но, помилуйте, ваше высокопревосходительство, не вы ли, взяв за руку детей ваших и знамя, пошли на мост, повторяя: вперёд, ребята; я и дети мои откроем вам путь к славе, или что-то тому подобное''. Раевский засмеялся. ''Я никогда так не говорю витиевато, ты сам знаешь. Правда, я был впереди. Солдаты пятились, я ободрял их. Со мною были адъютанты, ординарцы. По левую сторону всех перебило и переранило, на мне остановилась картечь. Но детей моих не было в эту минуту. Младший сын сбирал в лесу ягоды (он был тогда сущий ребёнок, и пуля ему прострелила панталоны); вот и всё тут, весь анекдот сочинён в Петербурге. Твой приятель (Жуковский) воспел в стихах. Гравёры, журналисты, нувеллисты воспользовались удобным случаем, и я пожалован римлянином’’. Вот что мне говорил Раевский».
Но… письмо Раевского к сестре жены по горячим следам боя: «Вы, верно, слышали о страшном деле, бывшем у меня с маршалом Даву... Сын мой высказал себя молодцом, а Николай даже во время самого сильного огня беспрестанно шутил. Этому пуля порвала брюки; оба сына повышены чином, а я получил контузию в грудь, по-видимому, не опасную». Кстати, по некоторым сведениям, именно за дело под Салтановкой 11-летний (!) Николай Раевский-младший был произведён в подпоручики.
И фрагмент воспоминаний М.Н.Волконской: «Мой отец, этот герой 1812 года, с твёрдым и возвышенным характером, — этот патриот, который при Дашковке, видя, что войска его поколебались, схватил двух своих сыновей, ещё отроков, и бросился с ними в огонь неприятеля…»
И рассказ внука генерала, Н.М.Орлова: «В деле под Дашковкой они [сыновья] были при отце. В момент решительной атаки на французские батареи Раевский взял их с собою во главе колонны Смоленского полка, причём младшего, Николая, он вёл за руку, а Александр, схватив знамя, лежащее подле убитого в одной из предыдущих атак подпрапорщика, понёс его перед войсками. Геройский пример командира и его детей до исступления одушевил войска: замявшиеся было под картечью неприятеля, — они рванулись вперёд и всё опрокинули перед собою».
Эту же легенду поддерживал А.С.Пушкин: «С удивлением заметили мы непонятное упущение со стороны неизвестного некролога: он не упомянул о двух отроках, приведённых отцом на поля сражений в кровавом 1812-м году!.. Отечество того не забыло».
Через полвека Л.Н.Толстой напишет в «Войне и мире»: «‘’Во-первых на плотине, которую атаковали, должна была быть верно такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его‘’, думал Ростов: ''остальные и не могли видеть, как и с кем шёл Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что, чтò им было за дело до нежных, родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре?.. И потом зачем тут, на войне, мешать своих детей?..'', продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел свой опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал». Смотрите: кое-кто осуждает Раевского. Да и сам генерал спустя время мог уже усомниться в своей правоте, тем более, что пафоса он в принципе не любил…
Но так или иначе, именно это событие прославило Раевского. С.Н.Глинка писал в стихотворении «Генералу Раевскому»:
Великодушный русский воин,
Всеобщих ты похвал достоин:
Себя и юных двух сынов,
Приносишь всё Царю и Богу…
Ему вторил Н.Д.Иванчин-Писарев:
О тень Пожарского! тень Минина святая!
Возрадуйтесь! се ваш потомок, наш Герой!
Детей не заложил, Отечество спасая,
Нет — он на верну смерть повёл их за собой.
(«Надпись к портрету генерала Раевского»)
И этот подвиг – легенда это или быль – заслонил всё остальное, совершённое генералом. Даже Бородинское сражение, кажется, вспоминают реже.
Продолжение - в следующей статье. Голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Здесь карта всего цикла о Каменке
Навигатор по всему каналу здесь