Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...

— Видела, что она творит? Шляется где ни попадя, денег тратит чертову тучу, а я, значит, должна сидеть и считать, сколько еще дней осталось до зарплаты… Почему ты вырастила ее такой бездушной черствой эгоисткой, мама? Тамара покачала головой, но младшая дочь уже вышла из комнаты, демонстративно вытирая несуществующие слезы тыльной стороной ладони: — Послал же бог сестричку… *** Юлиана стояла перед дверью квартиры репетитора, с которой договорилась о встрече несколько дней назад. — Раиса Михайловна, — повторила она про себя, чтобы не перепутать имя...