Ключ провернулся в замке непривычно тихо, почти неслышно. Лена задержалась на пороге, прислушиваясь. Рабочее совещание отменили внезапно, и она, вместо того чтобы торчать в офисе, поддалась минутному порыву и решила вернуться домой пораньше. Хотелось тишины, да и голова что-то разболелась. Но вместо тишины из глубины квартиры донесся смех. Громкий, заразительный, чужой женский смех. И еще что-то неуловимое, едва различимое, но отчего-то резанувшее по нервам – запах. Едкий, сладковатый, незнакомый парфюм...

— Страсть?! — орал он ей в лицо. — С этим ничтожеством?! В моем халате?! На нашей кровати?! — Стасик, ты только посмотри на нее! — ворковала Ада Егоровна, кивая на свою дочь. — Ну не ангел ли? Вся в делах, вся в заботах о тебе. Станислав устало улыбнулся, глядя, как его жена Инга порхает по кухне. На столе уже стоял его любимый борщ, а в воздухе витал аромат свежегоиспеченного хлеба. — Ангел, Ада Егоровна. Ваш ангел, — согласился он, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. После двенадцатичасовой операции хотелось одного — тишины...