Бабку из двадцать третьей квартиры ненавидел весь подъезд. Имени и отчества её никто не знал, да никому они и не были интересны. Единственное, что интересовало соседей: «когда прекратиться этот бардак»» и «сколько можно испытывать наше терпение?» Именно с этими вопросами соседи периодически появлялись на пороге двадцать третьей квартиры. Бабка была старая, седая, в очках с толстыми стёклами и намотанным на дужки серым от грязи лейкопластырем. Иногда она ходила за продуктами, шаркая ногами, обутыми в грубые ботинки со стоптанной подошвой и отбитыми носками...

Капли холодного сентябрьского дождя настойчиво барабанили по металлическому подоконнику, не давая уснуть. По мокрому асфальту шелестели шины – пластиковое окно не спасало от шума. Ветки тополей от порывов ветра то заслоняли, то открывали уличный фонарь, и белый свет заполнял на время комнату. В этом городском комфорте возникла дурацкая мысль: интересно, а как там сейчас в Антоновке, глухой вологодской деревушке? Впервые я оказался в ней жарким июльским днём, поехал, чтобы набрать воды из ключика...