Борис аккуратно прикрыл за собой дверь, поставил рюкзак с ноутбуком на пол, снял куртку. В квартире было подозрительно тихо. — Юля! Юль, ты дома? — спросил мужчина. — Я приехал, Юль. Прислушался. Ни звука, ни шороха. Ни–че—го… Как будто квартира вымерла. Боря осмотрел прихожую. Может, ошибся? Не туда зашел? С этой работой последний ум потеряешь! Начальство грузит и грузит, давай, мол, перевыполняй план! Кадровики пилят и пилят, сокращай, мол, что тянешь! Заказчики тоже наседают… А он же, Боря, один!...

Эта история случилась в те самые лихие 90-е. Правда, тех, кто существовал в них, забыли предупредить, что они – лихие. А уж те, кто жил тогда в глухих, забытых Богом и тогдашними властями, сёлах и деревнях, и вовсе оставались в неведении.  Хотя изменения почувствовали все: в городах гордая элита рабочего класса выходила на улицы с плакатами и кастрюлями – требованиями зарплаты. Люди стояли очереди на "отоварку" по талонам. Закрывались заводы и фабрики, массово увольняли народ в никуда. А село хваталось...