— Алин, ну что ты опять с таким лицом ходишь? Мама же видит, расстраивается. Могла бы и поласковее с ней, — Стас, развалившись на диване после ужина, лениво щелкал пультом, переключая каналы. Его голос звучал буднично, словно он просил передать соль, а не обсуждал полугодовое напряжение, пропитавшее их маленькую двушку до самого основания. Алина, убиравшая со стола последние тарелки, замерла. Её спина напряглась так, что, казалось, вот-вот хрустнет позвоночник. Медленно, очень медленно она повернулась...

Я купила маме загородный дом, перевезла ее туда с вещами. А там свекровь уже вовсю хозяйничает, и даже замки сменила. Сынуля сказал, что этот дом я могу забрать себе. Так что убирайтесь, а то полицию вызову. Заорала она, когда мы вошли в дом. Но от моих ответных действий она ужаснулась. Елена никогда не считала себя сентиментальной особой, но когда увидела, как мать с трудом поднимается по ступенькам подъезда, сердце жалось от боли. Врачи в один голос твердили...