Я помню, как Паша смотрел на меня, чуть щуря свои вечно смешливые, а тогда вдруг ставшие серьезными глаза. Было это чуть больше года назад, весной, когда одуванчики засыпали газоны золотистой пылью, а воздух звенел от предвкушения лета. Я стояла у окна нашей гостиной, перебирая в уме цифры последнего отчета, который должна была сдать перед уходом. Моим уходом. С работы. — Ириш, ну что ты там копаешься? — его голос, обычно такой теплый и бархатистый, тогда звучал с легкой, но настойчивой ноткой усталости...

Злата никогда не считала себя мстительным человеком, но когда чугунная сковородка с глухим звуком опустилась на седую голову Клавдии Семеновны, внутри что-то ликующе запело. Свекровь замерла у плиты с половником в руке, глаза широко раскрылись, а из-под тяжелого металла медленно стекала густая подлива. Секунда тишины растянулась в вечность. Клавдия Семеновна стояла неподвижно, словно статуя повара в нелепой железной шапке. Подлива капала на пол, отбивая ритм, который отдавался в висках Златы. Это произошло случайно - рука дрогнула, когда она снимала сковородку с верхней полки...