— Катюша, ты всё равно машинку запускаешь, — голос Игоря, мужа, прозвучал из-за двери ванной комнаты, нарочито бодрый и будничный. — Я тут мамины вещи положил, закинешь заодно? Катя замерла с открытой пачкой порошка в руке. Месяц. Всего один месяц прошел с их свадьбы, с того дня, когда она, счастливая и немного наивная, верила, что вот оно — начало её собственной, взрослой жизни. Она медленно обернулась. На крышке стиральной машины, поверх её белой блузки и джинсов Игоря, лежала аккуратная стопка...

— Мариша, ну что ты опять начинаешь? Это же для нас, для нашего будущего. Голос Игоря, обычно бархатный и обволакивающий, сейчас сочился вкрадчивой, почти липкой сладостью, от которой у Марины неприятно заныло под ложечкой. Она стояла у окна, глядя на потемневший двор, где редкие снежинки лениво кружили в свете фонаря, и чувствовала, как по спине пробегает холодок, не имеющий ничего общего с декабрьской погодой. — Какого будущего, Игорь? — тихо спросила она, не оборачиваясь. — Нам по пятьдесят пять лет...