В доме стало тихо. Даже часы в прихожей теперь казались сердитыми, нервно отсчитывая время до вечера: тик-так, тик-так, — словно за спиной кто-то ходит, а ты его не видишь. Я стояла посреди пустой кухни, мяла жестяную крышку банки от какао и слушала, как за стеной скребётся мышь или, может быть, ветер... Пожалуй, впервые за все двадцать пять лет мне было по-настоящему страшно — не от одиночества, а от того, что теперь всё на мне. Он всегда возвращался к половине седьмого. Ставил портфель под стул у окна, вытаскивал газету и, не снимая очков, читал заголовки...

Пока я была в командировке, муж подарил мой коттедж у моря своей матери, а она сменила замки. Когда я приехала, то была в ярости. Наглецам пришлось ответить сполна. Сколько себя помню, море всегда было частью моей жизни. Маленькой девочкой я бежала к нему, едва просыпаясь, и могла часами сидеть на берегу, наблюдая за волнами и мечтая о путешествиях в далекие страны. Наш приморский городок был небольшим и уютным, с узкими улочками, спускающимися к набережной, и крикливыми чайками, кружащими над причалом...