Андрей Николаевич говорил тихо, будто боялся спугнуть дочку. Он забрал из ее рук тяжелую сумку и положил ее на заднее сиденье, а потом помог Анне сесть в свою машину. Они тронулись и молчали. Это затишье совсем другое, не такое как с Михаилом. Там пропасть отчуждения, а здесь растерянность, сочувствие и глубокая невысказанная боль. Отец не задавал вопросов, и, казалось, все понимал без слов. Он просто сидел рядом. И его плечо, простого немолодого мужчины, надежнее и крепче, чем все обещания и дорогие подарки Михаила...

— Маш, ты что, совсем ополоумела? — кричала в трубку свекровь. — Какой ещё отпуск в августе? У меня дача горит, помидоры пропадают, а ты со своими хотелками! Немедленно отменяй поездку и приезжай помогать! Маша отвела телефон от уха и посмотрела на мужа. Андрей сидел на краю кровати и завязывал шнурки, готовясь к утренней пробежке. Услышав знакомые нотки в голосе матери, он красноречиво закатил глаза. — Тамара Викторовна, мы же обо всём договорились ещё весной, — терпеливо объяснила Маша. — Путёвки куплены, отпуск согласован на работе...