Осеннее солнце клонилось к закату, щедро раскрашивая небо в оттенки спелой сливы и расплавленного золота. На краю села, где поля переходили в густые заросли, показалось деревенское стадо. Пыль, поднятая копытами, висела в воздухе, словно золотистая вуаль, окрашиваясь в багряные и оранжевые тона уходящего дня. Позади стада, как всегда, неторопливо шагал старый пастух, дед Ефим. Его лицо, изрезанное глубокими морщинами, казалось высеченным из старого дерева. В руке он держал длинный, потертый кнут, которым ловко, направлял отбившихся от стада животных, возвращая их в строй...

— Ты серьёзно? — Маша подняла взгляд от ноутбука. — Ты просишь меня извиниться за то, что я попросила не трогать мои рабочие документы? Арсений стоял у дверного проёма, скрестив руки на груди. В его взгляде читалось сочетание усталости и упрямства. — Она хотела как лучше, — сказал он. — Ты не могла просто поблагодарить и объяснить, что предпочитаешь, чтобы твои вещи оставались нетронутыми? Маша закрыла крышку ноутбука и глубоко вздохнула. Этот разговор они вели уже третий раз за неделю, и с каждым разом напряжение только росло...