Я села в машину, положила лоб на руль и закрыла глаза. За окном лил дождь — мелкий, упорный, как слёзы, которые я так и не пролила. В салоне пахло кожей, дорогим парфюмом и чем-то ещё… чем-то старым, почти забытым — пылью архивов, чернилами нотариусов, холодным металлом сейфов. Я не плакала тогда. Не плакала, когда увидела их вместе в гостиной нашего загородного дома. Не плакала, когда он сказал, что «это ничего не значит». Не плакала даже тогда, когда она, та самая, пришла на похороны в чёрном платье, будто вдова, и смотрела на меня с вызовом...

- Это моя двоюродная сестра, Рита, - объясняла Екатерина Андреевна. – Она всю свою жизнь прожила в Гатчине и работала гинекологом, пока на пенсию не ушла. Так она и познакомилась с твоей мамой. Триша и Света слушали затаив дыхание. - Последний раз, когда они виделись, твоя мать пришла на аборт, - Екатерина Андреевна поджала губы. – Рита, которая наблюдала ее после родов, была категорически против! Говорила ей, что она потом вообще не сможет иметь детей, там были какие-то гинекологические проблемы, я не запомнила...