«Вы должны мне два миллиона за мою помощь!» — голос свекрови звенел от металла. Она протянула мне засаленную тетрадь, где напротив каждой пачки масла и купленной сыну курточки стояла цена. Мой муж побледнел и опустил глаза. А я молча смотрела на женщину, которая методично, годами, скупала нашу свободу, маскируя это заботой. Она думала, что загнала нас в угол. Она еще не знала, что загнанный в угол зверь становится самым опасным. — Алина, деточка, ну что же ты ребенка в такую тонкую курточку одела?...

— Марина, дорогая, я же говорила тебе класть деньги на общий счёт, а ты опять забыла! — голос свекрови прорезал утреннюю тишину квартиры, заставив Марину замереть с чашкой кофе в руках. Валентина Петровна стояла в дверях кухни, держа в руках банковскую выписку. Её лицо выражало материнскую заботу, смешанную с лёгким укором, но в глазах мелькнуло что-то хищное, что Марина научилась замечать за три года совместной жизни под одной крышей. Марина медленно поставила чашку на стол. Кофе в ней остывал, но она даже не заметила этого...