В зале Дома шахмат в Москве стояла тишина, как перед грозой. Ни шороха, ни кашля — только тиканье часов, отсчитывающих не время, а судьбу двух наших героев. На одной стороне доски — Александр Волков, 25 лет, гроссмейстер с безупречной репутацией. На другой — Лев Марков, 22-летний самоучка, взорвавший шахматный мир за пару лет. Они были полной противоположностью. Один — продукт системы, воспитанный в школах, с десятками трофеев и холодной точностью мышления. Другой — бунтарь, выросший в провинции,...

В мире, где шахматы были тихой заводью для интеллектуалов, Роберт Джеймс Фишер ворвался как пиратский корабль, палящий из всех орудий. Он не играл в шахматы — он ими жил, дышал и стремился превзойти всех, кто делал это лучше него. А лучше него, по крайней мере в начале его пути, это делали в основном представители советской шахматной школы. Для Америки середины XX века, погруженной в атмосферу холодной войны, одинокий гений из Бруклина, бросивший вызов целой системе подготовки, был подарком судьбы...