Вечерний чай в их семье всегда был особенным ритуалом. Аромат свежезаваренного бергамота, мягкий свет торшера, отражающийся в полированной столешнице, негромкий стук ложек о фарфор. В этот вечер всё было как обычно, но в воздухе висело необъяснимое напряжение. Полина рассеянно помешивала сахар в своей чашке, наблюдая, как за окном медленно гасли краски осеннего дня. Её свекровь, Ирина Петровна, отхлебнула чай и поставила чашку с тихим, но чересчур уж звонким стуком. Её взгляд, тяжелый и оценивающий, скользнул по лицу сына, а затем остановился на Полине...

Тот вечер был таким же, как и все предыдущие, наполненным усталым покоем после рабочего дня. Запах свежезаваренного чая и воска для мебели витал в стерильной чистоте просторной гостиной. Марина, устроившись на диване с планшетом, с наслаждением растягивала тишину. Ее сын, Сережа, уже сделал уроки и теперь тихо играл в своей комнате. Этот миропорядок, выстроенный ею с таким трудом, был идеальным и хрупким, как стеклянный шар. И вот в эту хрупкую оболочку тишины врезался резкий, настойчивый звук дверного звонка...