Сижу я, значит, за кухонным столом. Он у нас еще с советских времен остался, крепкий такой, дубовый. Только столешница местами уже протерлась. Чай остыл давно и пленкой подернулся. А я все пишу и пишу. Рука уже не слушается. Буквы кривые выходят, как у первоклашки. Но остановиться не могу. «Катюша, дочка моя милая, беспокою тебя не жалобы ради. А потому что душа моя исстрадалась, изболелась вся. Семьдесят мне, говоришь? Да, семьдесят. А отцу твоему семьдесят три. Только вот беда, он про свои годы забыл начисто...

— Ты можешь хотя бы раз предупредить, что она опять придёт? — голос Иры звенел, как натянутая струна. Сергей стоял у открытого холодильника, пил воду прямо из бутылки и даже не посмотрел в её сторону. — Кто? — спросил он равнодушно, будто не понимал, о ком речь. — Ну не соседка же с третьего этажа! Твоя мама, Сергей. В шесть утра она мне в дверь звонила, ты уже ушёл. Я думала, пожар или кто умер. Сергей закрыл холодильник, медленно повернулся и посмотрел на неё, как на капризного ребёнка. — Мама принесла мне витамины...