По дороге домой Даша шла молча, держась за мамину руку. – Папа, почему бабушка злая стала? – Она хорошая, солнышко. Просто устала. – От нас? Максим не ответил. Что тут скажешь ребенку? На следующий день Максим пошел в больницу. Отец лежал уже в обычной палате. Похудел сильно, но глаза живые. Увидел сына – попытался улыбнуться. Левая сторона лица не слушалась, получилась кривая гримаса. – Привет, пап. Ну как ты тут? Отец показал глазами на тумбочку. Там лежали бумага и ручка. Медленно, с трудом вывел левой рукой: «Как ты?» – Нормально, пап...

Я долго думала, что у меня всё под контролем. Календарь на холодильнике испещрён цветными маркерами, сковороды блестят, как щиты, план на месяц расписан до мелочей: где я работаю, когда Соня идёт к логопеду, когда Егор забирает её из школы. Жизнь — как ровная белая дорожка, аккуратно протоптанная крошечными шагами. А потом в какой-то момент по крыше начинает барабанить дождь, проводка искрит, из окна тянет сыростью, и ты понимаешь — дорожка уходила не вперёд, а по кругу. И в этом круге есть я, Соня, Егор и его мама, Алевтина Петровна...