– Алла, ну что ты как малое дитя! – Свекровь Валентина Егоровна возмущенно трясла телефоном. – Всего на два месяца попросили. Алла держала трубку подальше от уха. Девятое утро подряд. Звонок ровно в половине восьмого. – Валентина Егоровна, я же объяснила. Мы с детьми едем отдыхать, а не нянчиться с чужими. – Чужими! Слышите, Борис, она наших внуков чужими называет! В трубке зашуршало. Голос свёкра, мягкий и вкрадчивый: – Алла, деточка. Ну что тебе стоит? Лёшины мальчишки тихие. Сами себе борщ сварят, в огороде помогут...

Семь лет. Семь лет я живу в этой квартире, семь лет просыпаюсь рядом с Антоном, семь лет терплю колкости его матери. Семь лет слушаю одно и то же: «Приехала из своей дыры и сразу в готовое гнёздышко устроилась». Валентина Петровна никогда не упускает случая напомнить мне, что я — чужая в этом доме. — Лена, ты опять оставила посуду в раковине, — говорит она, входя на кухню, появившись в нашей квартире,как всегда без приглашения и без предупреждения. У неё есть ключ, который Антон дал ей ещё до нашей свадьбы...