Владимир Константинов — из тех, о ком говорят с уважением даже самые суровые канадские болельщики. Не потому, что он забивал голы пачками или раздавал интервью налево и направо. А потому что он бился. За каждый сантиметр льда. За честь свитера. За страну, которая уже перестала существовать, но жила в его игре. Он начинал в ЦСКА, стал своим в НХЛ, вошёл в легендарную «Русскую пятёрку», поднял над головой Кубок Стэнли… А потом за одну ночь потерял всё. Когда Константинов переехал в США, его не ждали с распростёртыми объятиями...

До середины 90-х североамериканский хоккей был прямолинеен, как хоккейная клюшка без загиба. Заброс — в погоню, стена на синей линии, силовая борьба. Эффективно, грубо, местами скучно. И вдруг на лёд «Детройта» вышла пятёрка, которая играла, как будто танцевала. Фетисов, Козлов, Ларионов, Фёдоров и Константинов — они не просто играли по-другому. Они думали по-другому. Они видели хоккей иначе. Так родилась «Русская пятёрка», изменившая саму суть игры. Пока канадцы срывались в силовой штурм, наши перепасовывались в три касания, шли в атаку всем звеном, включая защитников...