До середины 90-х североамериканский хоккей был прямолинеен, как хоккейная клюшка без загиба. Заброс — в погоню, стена на синей линии, силовая борьба. Эффективно, грубо, местами скучно. И вдруг на лёд «Детройта» вышла пятёрка, которая играла, как будто танцевала. Фетисов, Козлов, Ларионов, Фёдоров и Константинов — они не просто играли по-другому. Они думали по-другому. Они видели хоккей иначе. Так родилась «Русская пятёрка», изменившая саму суть игры. Пока канадцы срывались в силовой штурм, наши перепасовывались в три касания, шли в атаку всем звеном, включая защитников...

Нам постоянно говорят, что современный хоккей — это вершина эволюции. Скорости — космические. Атлеты — машины. А звезды вроде Коннора Макдэвида или Нэйтана Маккиннона творят на льду такое, что, кажется, нарушает законы физики. Это правда. Современный хоккей — это невероятно быстрое и зрелищное шоу. Но за всей этой ослепительной витриной скрывается один неудобный вопрос. А что, если современный хоккей стал не лучше, а просто… примитивнее? Что, если за всей этой бешеной скоростью и ставкой на индивидуальное...