Зина вернулась с полными ведрами, дома уже никого не было. Олежка кричит, надрывается. Все бросили его и ушли. Поставив одно ведро у порога, второе Зина водрузила на плиту, чтобы прокипятить пеленки. Дикий ор сына раздражал. Зина нервничала, ворчала себе под нос, проклиная тот день, когда согласилась сойтись с Шуркой. Присев на стул, она посмотрела на пустые тарелки, стоящие на столе. Ни одного блина не оставили. Зина была голодной со вчерашнего дня. Закрыв уши, чтобы не слышать крик ребенка, Зина пустила слезу...

Утро началось, как обычно, если не считать появления в деревенском магазине странной девушки лет двадцати пяти, которая была одета явно не по-деревенски. На ней было дорогое пальто, кожаные сапоги на высоких каблуках, перчатки. А в руках эта девушка держала дорожную сумку. Старую такую, потрепанную и абсолютно невзрачную. Эта сумка никак не вязалась со стильным образом «городской штучки». А в том, что она была именно из города, Татьяна нисколько не сомневалась. В деревнях такие не живут. В тот момент, когда девушка с сумкой вошла в магазин, Татьяна принимала товар...