«Вы должны мне два миллиона за мою помощь!» — голос свекрови звенел от металла. Она протянула мне засаленную тетрадь, где напротив каждой пачки масла и купленной сыну курточки стояла цена. Мой муж побледнел и опустил глаза. А я молча смотрела на женщину, которая методично, годами, скупала нашу свободу, маскируя это заботой. Она думала, что загнала нас в угол. Она еще не знала, что загнанный в угол зверь становится самым опасным. — Алина, деточка, ну что же ты ребенка в такую тонкую курточку одела?...

— Инна Ивановна, вы бы хоть постучались! — проговорила Алёна, натягивая одеяло до самого носа. — Я? В своём доме я буду стучаться? Ты, девочка, обнаглела… Пашка! Надевай штаны, мне надо помочь, с антресолей кое-что достать, — заявила Инна Ивановна и удалилась. — Прямо сейчас? — недовольно буркнул Павел, держа в руках свои штаны и поворачивая их, пытаясь определить, где перед. Но мать уже не слышала, что он сказал. Алёна сердито перевернулась на бок и накрылась одеялом с головой. — Ну, Алён… Ты это… Не расстраивайся так… — неловко попытался утешить её муж...