Свадебное платье до сих пор висело в шкафу, аккуратно упакованное в прозрачный чехол. Алина иногда смотрела на него украдкой, словно на артефакт из другой жизни. Той жизни, где Максим клялся сделать её самой счастливой женщиной на свете. Где он вносил её на руках через порог этой самой квартиры — её квартиры, доставшейся от бабушки. Где каждое утро начиналось с поцелуя. Медовый месяц в Турции пролетел как один долгий, сладкий сон. Максим был внимательным, нежным, предупредительным. Он называл её...

Сижу я, значит, за кухонным столом. Он у нас еще с советских времен остался, крепкий такой, дубовый. Только столешница местами уже протерлась. Чай остыл давно и пленкой подернулся. А я все пишу и пишу. Рука уже не слушается. Буквы кривые выходят, как у первоклашки. Но остановиться не могу. «Катюша, дочка моя милая, беспокою тебя не жалобы ради. А потому что душа моя исстрадалась, изболелась вся. Семьдесят мне, говоришь? Да, семьдесят. А отцу твоему семьдесят три. Только вот беда, он про свои годы забыл начисто...