Сеня рядом и Белла пришел. Былое
Татьяна Тарасова говорит, что ее отца заставляли скатать договорняк на Олимпиаде-1972. Есть минимум пять причин, почему это чушь
Все эти дни, пока шла Олимпиада в Токио, я тоже был в Японии, но на других Играх, зимних, в Саппоро 1972 года. Это был год великого хоккейного перелома: последний турнир Чернышева и Тарасова в качестве тренеров сборной, назначение Всеволода Боброва, первый – после «пражской весны» – чемпионат мира в униженной Праге, потом первая Суперсерия против хваленых канадских профессионалов и конфликт Тарасова (и примкнувшего к нему Фирсова) с Бобровым. Собственно, к этой ревности, пожизненной обиде Тарасова...
Борис Майоров: «На месте «Вашингтона» выбрал бы Малкина, а не Овечкина. Женя как хоккеист интереснее»
Большое интервью легенды нашего хоккея. Провожая меня до лифта, Борис Майоров припоминает каких-то скверных людей — и подытоживает с хорошим, дробным «р»: — Мер-р-завцы! Мне так сладко от услышанного, что замедляю шаг. Не тороплюсь нажимать кнопку. В этом «р-р-р» весь Борис Александрович — самобытный, ершистый, чрезвычайно грамотный. Мне радостно слышать, даже когда Майоров костерит кого-то от всей широты спартаковской души. Выходит у него уютно и светло. В свои 87 Майоров не просто полон жизни. Жизнь брызжет во все стороны...