1942 год. Осаждённый город. Ольга Дмитриевна стояла над телом девочки, ещё живой, но уже почти мёртвой. 'Ты моя невестка теперь', – прошептала она, поднимая ребёнка на руки. Этот обман давал им шанс выжить. И она не пожалеет ничего, чтобы сохранить его – даже если придётся солгать собственному сыну. Февраль 1942 года. Ледяное дыхание Ладоги пронизывало до костей, даже сквозь все надетые на себя тряпки. Ольга Дмитриевна Соколова, плотно прижимая к себе худенькое тельце девочки, шагала по заснеженной, утоптанной тысячами ног «Дороге жизни»...

Ночь в городской больнице выдалась беспокойной. Дежурный хирург Андрей Петрович Соколов уже третий час проводил у операционного стола. Усталость давала о себе знать, но опытный врач продолжал работу, изредка вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Молодая медсестра Марина подавала инструменты, внимательно следя за каждым движением хирурга. — Шов, — коротко скомандовал Соколов. Операция близилась к завершению, когда в коридоре послышался шум. Двери операционной распахнулись, и в проеме появилась встревоженная старшая медсестра...