— Ты сейчас серьезно? — голос мужа звучал глухо, будто из-под подушки, но в нем уже звенели те самые нотки, предвещающие бурю. — Настя, повернись и скажи мне, что ты пошутила. Настя выключила газ, вытерла руки о полотенце и медленно повернулась. Ей было страшно. — Я не шутила, Миш. Две полоски. Срок шесть недель. — Шесть недель... — он откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками. — Шесть недель... Ты нормальная вообще? Мы же договаривались! Двое детей! Артему семь, Лизе пять. Мы только выдохнули! — Миша, это случайно вышло...

За 28 лет я ни разу не сказала вслух, как эта работа может выбивать из колеи. Не потому что боюсь начальства — нет. А потому что у нас так не принято. Ты держишь лицо, наливаешь чай, улыбаешься, будто для тебя весь этот вагон — спа-центр, а не узкий коридор, где каждый вечер кто-то сушит носки, кто-то разогревает еду так, что запах едет до Вышнего Волочка, а кто-то считает, что его чемодан должен стоять прямо посреди прохода. И знаете, бывают дни, когда я думаю: всё, хватит, я домой, мне надоело объяснять одно и то же, разруливать чужие конфликты, слушать храп через дверь купе...