Надежда Кадышева вышла на сцену «Алых Парусов» под визг выпускников
Ты пустое место — орала свекровь, пока муж пихал мои вещи в сумку. Он замахнулся на меня, но они не знали, что мой отец-майор
Анжела прижалась спиной к холодной стене прихожей, чувствуя, как по телу разливается знакомый страх. Муж Тимофей швырял её вещи в старую спортивную сумку с такой яростью, будто каждая блузка, каждые джинсы были его личными врагами. Свекровь Зоя Петровна стояла рядом, её лицо перекосилось от злости, губы беззвучно шевелились — выплёвывала очередные оскорбления. Анжела смотрела на эту картину как со стороны. Три года назад она переступила порог этого дома молодой женой, полной надежд. Теперь же стояла здесь как приговорённая, собирая последние крохи достоинства...
— Ты своей мамаше такие условия ставь, дорогой мой, но не мне! Я никому не позволю собой помыкать и командовать! А если тебе это не нравится
— Ну что, последняя? — голос Игоря, гулкий и довольный, разнёсся по полупустой гостиной, отражаясь от голых стен. Он поставил на паркет последнюю, самую тяжёлую картонную коробку, помеченную маркером «Книги», и выпрямился, с хрустом разминая спину. Воздух был пропитан тем особенным, ни с чем не сравнимым запахом нового начала — смесью бумажной пыли, чистоты и едва уловимого аромата краски от недавнего ремонта. Алина стояла у окна, наблюдая, как солнечные лучи пронзают взвесь мелких пылинок, превращая их в танцующее золото...