— Антонина Григорьевна, вот лекарства. Три упаковки, как врач назначил. Вера поставила аптечный пакет на стол, достала блистеры. Старушка сидела у окна в кресле, руки лежали на коленях — пальцы скрюченные, опухшие. — Верочка, сколько я тебе должна? — Ничего не должны. Я же говорила. — Как — ничего? — Антонина Григорьевна попыталась встать, поморщилась от боли в коленях. — Две с половиной тысячи минимум стоят. Я не могу так. Вера помогла ей сесть обратно, поправила плед на коленях. — Вы уже отдавали в прошлый раз...

Тихий вечер в нашей квартире был такой же редкий гость, как и порядочные люди в гостях у свекрови. Он тонул в гуле телевизора, доносящемся из-за двери ее комнаты, и в назойливом стуке моих собственных мыслей. Я мыла посуду после ужина, глядя в окно на темнеющее небо. За спиной, на кухонном полу, наш четырехлетний Сережа увлеченно возил машинку, щедро разливая вокруг себя воображаемый бензин и издавая урчащие звуки моторов. Из-за двери послышался шаркающий шаг. Я внутренне сжалась. Этот звук я научилась распознавать без ошибок — как солдат узнает свист пули...